«С кем из них я покинул Альтаир? – спрашивал себя Йоргенсен, стараясь не глядеть в сторону товарища. – С кем из них я говорил о Далааме? С тем, кто умер? Тогда с нами идет лже‑Марио, убивший одного из нас. А может, это мы одержали верх над противником? Или уничтожили призрак, предназначенный ввести нас в заблуждение?»

Все хранили угрюмое молчание. Ведь если идущий рядом Марио враг, они могут снабдить его информацией, которая обернется против них. Марио не протестовал против решения Йоргенсена. Необходимость его была очевидной. Инженеры Службы времени и выборщики смогут решить задачу, если коммандос удастся вернуться на Альтаир.

Йоргенсену вдруг захотелось, чтобы их постигла неудача. У него мелькнула новая мысль. А не разыграли ли здесь, на Игоне, с ними мизансцену, дабы облегчить проникновение на Альтаир, в цитадель Федерации, вражеского агента, шпиона, посланного для раскрытия тайн путешествий во времени? Но в этом предположении отсутствовала логика. Невидимый противник показал свое очевидное могущество. И Йоргенсен не сомневался – такому врагу ничего не стоило незаметно просочиться на любую планету Федерации. «Возможно, он не мог попасть туда в нужный ему год. Тогда невидимка стремится выйти к истокам наших коррекций времени, чтобы, в свою очередь, воздействовать на будущее Федерации».

Йоргенсена терзали сомнения.

– Я не узнаю местности, – сказал он. – Вот эти грибы были слева. Теперь они должны быть справа.

Эрин упрямо покачал головой:

– Нам осталось идти с час. Может, часа два. Но мы идем верно. Поглядите на горы.

Вся семерка доверилась его умению ориентироваться в горах. Если они пройдут мимо маяка, то не отыщут его и за десять лет. Красные споры скрыли все их следы.

«Час на размышления», – подумал Йоргенсен. Он попытался представить себе произведения Арана – тонкие хитросплетения дымчатых спиралей, принимающие окончательную форму под руками скульптора. Ему казалось, что они отражали образ времени, образ их судьбы, образ Игоны.

И любой щелчок извне мог изменить линии их судьбы.

3

Эрин поднял руку, и Йоргенсен сразу узнал поляну. Близилась ночь. Она продлится девяносто шесть часов, а за столь долгое время сильно похолодает. Их генераторы энергии не функционировали. Термоустройства комбинезонов отказали. Они рисковали погибнуть от холода, если не сумеют вернуться на Альтаир.

Да, это была поляна, на которую они прибыли несколько часов назад. Ливиус и Кносос рванулись вперед, несмотря на невероятную усталость. Один Шан д’Арг сохранил свою быструю, упругую походку.

– Стойте, – крикнул Йоргенсен.

Все замерли на месте.

Йоргенсен потер лоб. Ему не нравилось то, что надлежало сделать.

– Марио, бросьте оружие на землю, – приказал он твердо. – Расстегните пояс. Шлем можете оставить.

Марио медленно повернулся к нему. Потом улыбнулся. Его лицо было серым от пыли, под глазами чернели круги.

– Я вас понимаю, – произнес он. – Вы мне не доверяете и не уверены, враг я или нет.

– Я не имею права рисковать.

Йоргенсен расправил плечи, погладил правой рукой рукоять мертвого оружия. Закатное солнце бросало на его лицо красные блики. Марио устало уронил оружие к ногам. Затем открыл магнитную застежку пояса, и тот соскользнул на землю. Встроенный генератор энергии, антигравитационный блок, ядерные гранаты, симбиотический комплекс – все не работало, все превратилось в мертвый груз. Однако пояс служил еще и символом беспредельного могущества посланцев Федерации. «Теперь предел этому могуществу установила Игона», – подумал Йоргенсен. Он понимал чувства Марио, если тот был своим.

– Ливиус.

– Слушаю, – отозвался тот с недовольной гримасой.