– А толку-то от них? Развернуть-то развернут, но, если мы призовем человека, прослужившего четыре месяца, успевшего все забыть, его опять переучивать придется. А еще, чего я очень боюсь, даже четыре недели в году призывника будут не военному делу учить, а на хозяйственные работы таскать. Кто станет казармы строить, стрельбища?

– Стало быть, ты за регулярную армию и всеобщую воинскую повинность? – не то спросил, не то констатировал Виктор.

– Именно так, а никак иначе, – твердо заявил я. – Нужно иметь небольшую армию мирного времени, но так, чтобы в случае войны можно было ее численность увеличить раз в пять. А назвать лучше не повинность, а обязанность. И в Конституции прописать – мол, защита родины, это священная обязанность гражданина РСФСР.

– Тогда, товарищ Аксенов, может вы и подскажете товарищу Троцкому, какова должна быть численность Красной армии? – ехидно поинтересовался Приходько.

– А Троцкому-то зачем? – хмыкнул я. – Если понадобится, на Политбюро доложу, или на заседании Совнаркома. Такие вопросы не только товарищ Троцкий решает, а правительство.

Приходько слегка оторопел. Видимо, удивился тому, с какой легкостью я произношу фамилию, которую положено произносить с придыханием, хотел еще что-то сказать, но посмотрев на мои ордена и вспомнив, что если командовать отрядом не рядовых партработников, а делегатов съезда, поставили именно меня, то это о чем-то говорит, промолчал.

– Но я пока точную цифру армии сказать не смогу. Вот, проведем всеобщую перепись населения, тогда станет известно. А армия не должна превышать одного процента от населения государства, – сообщил я.

– Почему одного? – опешил Виктор, а Приходько с недоумением спросил: – Товарищ Аксенов, откуда у вас эти данные? В газетах о них не писали.

Не стал объяснять товарищам, что нужно не только газеты читать, но и книги, а процентное соотношение армии мирного времени и населения просчитано давно, просто сделал многозначительный вид – мол, чека все знает, сказал:

– Чем больше численность армии, тем больше нагрузка на экономику. Виктор, ты помнишь по Архангельску? При численности населения губернии в пятьсот тысяч человек белые создали армию в пятьдесят тысяч штыков, и экономика сдохла. С одним процентом экономика выдержит, почти не поморщится, а вот если больше, то напрягаться надо. Поэтому, дорогие товарищи, самое лучшее, чтобы армия не превышала одного процента. То есть, чтобы у нас всегда был мир.

[1] Называют цифру в 7 миллионов человек.

Глава двадцатая первая. Вблизи Кронштадта

Ночь прошла скверно. Отвык я от таких ночевок, чтобы и жестко, да чтобы еще и пар изо рта валил. Нам бы со Спешиловым, как в старые добрые времена, кинуть одну шинель на пол, а второй укрыться. Так нет же – лег матрац, укрылся и всю ночь боролся с холодом. Но, как говорят, нет худа без добра. Под утро учуял, что с нашими печками что-то не так, голова тяжелая и, не поленившись, пошел проверить. Оказалось, что кто-то из бойцов умудрился задвинуть заслонку на печной трубе. Еще немножко и добровольцы надышались бы угарным газом. Интересно, что бы про нас в некрологах написали? Дескать, погибли при выполнении боевого задания? Да, а где, кстати, дневальный?! Спит, собака такая. Мать его и так, и этак, а еще в душу деда за ногу! И дверь с окнами настежь, чтобы народ прочухался.

А ты, товарищ дневальный, будь добр на воздух, там никто не увидит… И говоришь, по шее тебя бить нельзя? Типа, непедагогично? А, так педагогика тут не причем, а ты товарищ заслуженный, полком в дивизии самого товарища Щорса командовал? Убедил, больше тебя бить не стану, а отправлю под трибунал, как переодетого петлюровца, проникшего в ряды РККА.