Тирпиц, видя эту сцену, весело смеется. — Ваше Величество, — обстоятельства снова заставили вас столкнуться лбами. Русский с немцем… Надеюсь, что последствия этого столкновения будут намного менее болезненными…

Адмирал Ларионов, потирая свой высокий с залысинами лоб, улыбается. Мне тоже смешно…

— Ваше Величество, — обращается ко мне Тирпиц, и голос его становится серьезным, — скажите, можно ли остановить бойню, которая идет сейчас под Ригой.

— Не знаю, Альфред, не знаю, — отвечаю я ему, — надеюсь, что мое присутствие, как монарха заставит этих безголовых генералов прекратить огонь и отойти за Двину, а еще лучше, сразу за Неман. Все должны понять, что нам больше нечего делать на Востоке. Разгромить Францию и наказать Британию — вот наша основная задача.

— Ваше Величество, — сказал адмирал Ларионов, — мы могли бы отправить вместе с вами в Ригу группу наших отборных солдат со средствами связи. Они вам могут понадобиться для сопровождения и охраны, а так же для того, чтобы помочь некоторым, наиболее упертым воякам понять, что приказ монарх надо выполнять так же неукоснительно, кА заповеди Божьи. Ну, и на всякий случай — вдруг какой-нибудь болван, который еще не навоевался вдоволь, завопит, что "кайзер не настоящий". Греха потом не оберешься. К тому же в случае необходимости с их помощью вы сможете связаться по радио с полковником Бережным, который фактически руководит операцией с нашей стороны. Если что, он поддержит вас людьми и огнем.

— Хорошо, — сказал я, хотя на душе было совсем нехорошо. Но, что мне оставалось делать? Ведь кто-то должен был остановить сражение, которого для нас могло закончиться только полным истреблением наших войск. Выбора не было.

Видимо поняв — о чем я сейчас думаю, адмирал Тирпиц с сочувствием посмотрел на меня, и сказал, — Я понимаю, Ваше Величество, что вам очень тяжело, из-за того, что вы приняли такое решение. Но поверьте — это единственный способ раз и навсегда закончить кровопролитие, и заключить почетный для нас мир с Россией. Если войска 8-й армии будут уничтожены, то в нашем Восточном фронте образуется огромная дыра, через которую хлынут русские войска, боевой дух которых растет с каждым часом сражения. Их просто некому будет остановить. Со своей новейшей боевой техникой, при поддержке авиации, они смогут легко пройти до Кенигсберга. А может, и дальше… Тем более, что Антанта, которая узнает о нашем поражении, начнет новое наступление на Западе. Деморализованные страшным поражением на Востоке, войска могут не сдержать натиск французов, англичан и американцев. Это будет катастрофа!

Ваше Величество, взвесьте все… Только вы можете спасти Германию от разгрома и унижения. Вспомните о Версале 1919 года!

Тирпиц разволновался, и, похоже, ему вновь стало плохо. Лицо его побледнело, на лбу появился пот, глаза закатились. Адмирал Ларионов, внимательно посмотрел на него, и нажал на кнопку, расположенную на переборке у изголовья раненого. Через минуту в палату вошел человек в белом халате. Укоризненно посмотрев на нас, он пощупал пульс Тирпица, посмотрел на его зрачки, после чего быстро вышел из помещения. Назад он вернулся со шприцем. Сделав укол адмиралу, он жестом предложил нас покинуть палату. Мы осторожно, на цыпочках, вышли в коридор.

— Господин адмирал, — сказал я, — когда мы летим в Ригу? Нужно побыстрее закончить эту бессмысленную войну. Я готов остановить сражение, и отвести войска прямо в Восточную Пруссию. Оттуда их будет легче перебросить на Запад.