– Мы не следим за тем, что вы делаете. Вместо нас этим занимается компьютер. Мы просто регулярно проверяем первую производную уже изображенной кривой, помеченной вашим номером. И ваша кривая резко пошла вверх.

– Невзирая на то, что вы явно ошиблись именем...

– Мы – самый эффективный отдел в структуре полиции. Хотите, считайте это хвастовством. А хотите, просто примите как информацию к сведению.

– Ладно, ладно, ладно – замялся я. – Хотите выпить?

Коротышка в белом пиджаке поставил перед нами два бокала, в замешательстве осмотрел супер наряд Мод и удалился по своим делам.

– Спасибо, – она лихо ополовинила бокал, что было весьма неожиданно для дамы с такими тонкими запястьями. – Преследовать многих преступников совсем не выгодно. Возьмем к примеру ваших преуспевающих вымогателей‑рэкетиров – Фарнзуорта, Ястреба, Блаватского. И всех мелких карманников, торговцев наркотиками, взломщиков или вице‑импресарио. И те, и другие, как на высшей ступени, так и на низшей имеют относительно стабильные доходы. И социального равновесия не нарушают. И теми, и другими занимается Регулярная служба, которая считает себя непревзойденной. И мы их в этом не собираемся разуверять. Но, скажем, вот мелкий делец начинает превращаться в преуспевающего торговца; средненький вице‑импресарио выходит на уровень законченного афериста. Отсюда и берут свое начало проблемы с неприятными в социальном смысле последствиями. Тут‑то и вмешивается Особый отдел. Мы разработали и используем несколько эффективнейших технических приемов.

– Неужели вы мне о них расскажете?

– Безусловно, от этого они только выиграют, станут еще эффективней, – ответила Мод. – Ну, представьте, что у нас есть банк голографической информации. Что по‑вашему произойдет, если разрезать пластину с голограммой пополам?

– Объемное изображение... будет разрезано пополам?

Она отрицательно покачала головой.

– Изображение останется прежним, но только уже не таким резким, как бы несколько не в фокусе.

– Даже не подозревал.

– Разрежем пластину еще раз – изображение опять‑таки только потускнеет. Если от первоначальной голограммы останется хотя бы один квадратный сантиметр, в вашем распоряжении – все еще полное, цельное изображение – неузнаваемое, но законченное.

Мне только оставалось что‑то одобрительно промычать.

– В отличии от фотографических снимков, мельчайшая частица фотоэмульсии на голографической пластине содержит полную информацию обо всей снятой на голограмму картине. Проведем аналогию: накопление голографической информации попросту означает, что каждая единица информации, имеющаяся в нашей базе данных – предположим, о вас, – имеет отношение ко всей вашей карьере, общему состоянию ваших дел, полному набору неувязок, возникающих у вас с окружающими. Конкретные факты, касающиеся конкретных мелких или тяжких преступлений, мы передаем в руки Регулярной службы. Но поскольку мы располагаем достаточным количеством собственных данных, наш метод наблюдения за вами и вашими возможными намерениями, более того прогнозирования ваших дальнейших действий, наиболее продуктивен.

– Замечательно! – сказал я. – Это один из самых поразительных параноидальных синдромов, с какими мне когда‑либо приходилось сталкиваться. Намекаю на то, что вы вот так вот заводите подобные разговоры с первым встречным в питейном заведении. Конечно, в больнице я наблюдал и более странные...

– В вашем прошлом, – сухо перебила она меня, – я вижу коров и вертолеты. А в вашем не таком уж далеком будущем вас ждут вертолеты и ястребы.

– Так скажите же мне, о добрая волшебница Запада, как это...

И тут я просто опешил.