За ними побежали два взвода одетых в камуфляж штурмовых групп, разворачиваясь на бегу в походный строй и уравнивая темп со следопытами.

— Белая женщина никогда не сможет бежать с такой скоростью, — возликовал Типпу Тип. — Мы настигнем их до того, как они доберутся до позиций ФРЕЛИМО, они будут в наших руках еще до конца дня. На этот раз им не уйти. — Он повернулся к Чайне. — Почему бы нам не последовать за ними на вертолете?

Чайну охватили колебания. Он не хотел, чтобы Типпу Тип узнал о недостатках вертолета. Лучше будет, если Типпу Тип будет продолжать верить в его непогрешимость. Он не должен обсуждать с ним ни трудности перевозки достаточного запаса топлива, ни зоны действия вертолета с полными баками, ни того, что португальский инженер уже предупредил о выработке турбинами ресурса, ни того, что пилот несколько дней назад доложил о падении мощности и неисправностях в правом двигателе.

— Я подожду здесь, — сказал он. — Когда твои люди выйдут на белого человека, они сообщат об этом по радио. Вот тогда мы и последуем за ними.

Чайна нацепил темные очки и направился к вертолету. Пилот ожидал его, прислонившись с напускным безразличием к камуфлированному фюзеляжу под главной кабиной.

— Как себя ведут двигатели? — спросил его по-португальски Чайна.

— Начинают захлебываться и сбоить. С ними надо поработать.

— Топливо?

— Четверть главного бака. Но у меня еще есть подвесные.

— Конвой носильщиков с топливом прибудет к завтрашнему утру. Техники могут поработать с машиной и ночью, но до темноты она нужна мне в полной готовности. Она мне понадобится, когда поймают этих беглецов.

Пилот пожал плечами.

— Я полечу, если вы согласны рискнуть лететь с такими двигателями, — согласился он.

— Продолжай постоянно слушать радио, — приказал Чайна. — Если нам повезет, все закончится через несколько часов.

Ее волосы отросли и свисали ровным пропитанным потом комом, который при каждом шаге качался у нее между лопатками. Спина была настолько худой, что он мог даже через рубашку пересчитать ее позвонки. Пот образовал темную полосу вдоль ее позвоночника. Ягодицы затвердели и под выцветшими брюками теперь походили на два резиновых мячика; сквозь треугольную прореху при каждом ее шаге он видел проблески нежной белой плоти. От изнеможения ее ноги двигались вяло и расслабленно, вихляя в стороны, а коленки подгибались.

Очень скоро надо будет дать ей отдохнуть, хотя она и не жалуется, еще не разу не хныкала за все те мучительные часы, которые прошли с того момента, как они покинули берег реки. Он нежно улыбнулся, вспомнив ту высокомерную сучку, которая сошла с «боинга» в аэропорту Хараре много, много веков назад. Сейчас это была совсем другая женщина: суровая, решительная, с характером твердым, как дамасская сталь. Он знал, что она не сдастся, она будет продолжать идти, пока не убьет себя. Он протянул руку и похлопал ее по плечу.

— Полегче, малышка. Привал на десять минут.

Когда они остановились, ее покачивало. Он обнял ее за плечи и поддержал.

— Ты знаешь, что ты просто чудо?

Он усадил ее, прислонив спиной к стволу большого дерева, отвинтил пробку и передал ей флягу с водой.

— Дай мне Минни.