|
Морис узнал в них листья кактуса орегано. -- Не бойся, мистер Фелим,-- сказал старый охотник, переступая порог хижины.-- Теперь бояться нечего. Я достал цветочек, который живо вытянет жар из твоей крови, быстрее, чем огонь сожжет перо... Перестань выть, говорят тебе! Ты разбудил всех птиц, зверей и гадов на двадцать миль вверх и вниз по реке. Если ты будешь продолжать, сюда сбегутся все команчи, а это, пожалуй, будет похуже, чем след стоногой твари... Мистер Джеральд, пока я буду готовить припарку, найдите, чем его перевязать. Прежде всего охотник снял ножом шипы. Затем, удалив кожицу, он нарезал кактус тонкими ломтиками, разложил их на приготовленной мустангером чистой тряпке и ловко приложил эту "припарку", как он ее назвал, к багровой полосе на теле Фелима. Кактус быстро оказал свое действие -- его сок был хорошим противоядием. И Фелим, успокоенный уверенностью, что опасность осталась позади, а также от усталости, забылся крепким освежающим сном. После неудачной попытки найти многоножку -- отвратительное пресмыкающееся, которое, в отличие от змеи, не боится переползать через волосяную веревку,-- врач-самоучка вернулся на свою лужайку, где спокойно проспал до утра. Едва рассвело, все трое были на ногах. Фелим уже оправился от перенесенной лихорадки и позабыл все страхи. Позавтракав остатками жареного индюка, они стали спешно готовиться к отъезду. Вместе со старым охотником бывший грум из Баллибаллаха готовил диких лошадей к путешествию через прерию, привязывал их друг к другу. Морис тем временем занимался своим конем и крапчатой кобылой. Особенно большое внимание он уделял прекрасной пленнице: он тщательно расчесывал ее гриву и хвост и счищал с блестящей шерсти пятна грязи -- следы упорной погони, свидетельствовавшие о том, как трудно было накинуть лассо на ее гордую шею. -- Бросьте! -- сказал Зеб, не без удивления наблюдая за мустангером.-- Зря вы так стараетесь. Вудли Пойндекстер не из тех, кто отказывается от своего слова. Вы получите двести долларов -- поверьте старому Зебу Стумпу. Черт возьми, она и стоит этих денег! Морис ничего не ответил, но, судя по улыбке, заигравшей в уголках его рта, можно было догадаться, что кентуккиец совсем не понял причины его особенного внимания к крапчатому мустангу. Не прошло и часа, как мустангер уже двинулся в путь на своем гнедом коне, ведя за собой на лассо крапчатую кобылу. Сзади резвой рысью бежал табун, за которым присматривал Фелим. Зеб Стумп на своей старой кобыле с трудом поспевал за ними. Позади, осторожно ступая по колючей траве, трусила Тара. Никто не остался охранять хижину: они просто закрыли дверь, обтянутую конской шкурой, чтобы внутрь не забрались четвероногие обитатели прерии. И теперь тишина, царившая кругом, нарушалась лишь криком ушастой совы, визгом пумы и заунывным лаем голодного койота. Глава IX. ПОГРАНИЧНЫЙ ФОРТ На высоком флагштоке форта Индж развевается флаг, усеянный звездами; он отбрасывает колеблющуюся тень на своеобразную, удивительную панораму. Это картина настоящей пограничной жизни -- правдиво передать ее могла бы, пожалуй, только кисть Вернэ Младшего,-- жизни полувоенной, полугражданской, наполовину дикой, наполовину цивилизованной; картина, пестрящая людьми разнообразного цвета кожи и в самых разнообразных костюмах, людьми всех профессий и положений в обществе. |
