|
К несчастью, впереди серьезное препятствие. Я знаю, что вы прекрасная наездница, но ваша лошадь... В ней я не уверен. Вы ее лучше знаете. Сможет ли она перепрыгнуть через... -- Через что, сэр? -- Вы сейчас увидите. Мы уже недалеко от этого места. И они продолжали скакать бок о бок галопом, делая почти милю в минуту. Как и говорил мустангер, они скоро увидели препятствие. Это был огромный овраг, зияющий среди необозримой прерии. Он был не менее пятнадцати футов в ширину, столько же в глубину и тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз. Если бы всадники повернули направо или налево, это дало бы жеребцам возможность сократить путь по диагонали; дать им это преимущество было равносильно самоубийству. Овраг необходимо перескочить, иначе мустанги настигнут их. Только прыжок в пятнадцать футов длиной мог спасти беглецов. Морис знал, что гнедой не подведет -- ему не раз приходилось делать такие прыжки. Но крапчатая кобыла? -- Как вы думаете, сможет ли она взять это препятствие? -- с беспокойством спросил мустангер, когда они подъехали к отвесному краю оврага. -- Не сомневаюсь,-- уверенно отметила Луиза. -- Но удержитесь ли вы на ней? -- Ха-ха-ха! -- иронически засмеялась креолка.-- Это очень странный вопрос для ирландца. Я уверена, что ваши соотечественницы сочли бы эти слова оскорблением. Даже я, уроженка болотистой Луизианы, не считаю их слишком любезными. Удержусь ли я? Да я удержусь на ней, куда бы она меня ни понесла! -- Но, мисс Пойндекстер,-- пробормотал Морис, все еще не доверяя силам крапчатого мустанга,-- а вдруг она не справится? Если вы хоть сколько-нибудь в ней сомневаетесь, не лучше ли оставить ее здесь? Я знаю, что моя лошадь легко перенесет нас обоих на ту сторону. Пожертвовав мустангом, мы, вероятно, избавимся и от дальнейших преследований. Дикие жеребцы... -- Оставить Луну! Бросить ее на растерзание бешеным жеребцам! Нет-нет, мистер Джеральд! Мой мустанг мне слишком дорог. Мы вместе перескочим пропасть, если только сможем. А если нет, то вместе сломаем себе шею... Ну, моя хорошая! Летим! Вот тот, кто охотился за тобой, поймал и покорил тебя. Покажи ему, что ты еще не совсем порабощена, что ты можешь, если нужно, сбросить с себя дружеское или вражеское иго. Покажи ему один из тех прыжков, которые мы так часто с тобой делали за последнюю неделю. Ну, милая, летим! И отважная креолка, не дожидаясь ободряющего примера, смело подскакала к краю зияющего оврага и взяла это препятствие одним из тех прыжков, которые они с Луной "так часто делали за последнюю неделю". У мустангера было три мысли -- вернее, три чувства, когда он следил за этим прыжком. Первое из них -- изумление, второе -- преклонение, третье не так просто было определить. Оно зародилось, когда прозвучали слова: "Мой мустанг мне слишком дорог". "Почему?" -- задумался он, когда летел на гнедом над оврагом. Но, хотя они удачно преодолели препятствие, это не обеспечило безопасность беглецам. Диких жеребцов овраг остановить не мог. Морис это хорошо знал и оглядывался назад с не меньшей тревогой, чем раньше. Пожалуй, он был встревожен еще сильнее. Задержка, хотя и очень незначительная, дала преимущество их преследователям. |
