– Я смиренно прошу прощения. - Саут изобразил смущение. - Прошу прощения за себя и своих друзей. Продолжайте, умоляю вас.

Леди склонила голову к плечу, потом ступила в круг света, опустила руки - и без малейшего усилия снова вошла в образ. Это превращение, произошедшее столь быстро и проделанное столь профессионально, словно по волшебству, было встречено громкими аплодисментами. Из дальней части зала, где находились только стоячие места, послышались одобрительные возгласы. Мужчины, стоявшие там, затопали ногами. В ложе маркиза Истлина это артистическое чудо тоже было замечено и встречено весьма одобрительно. Правда, реакция оказалась не столь бурной, как в задних рядах.

Наконец занавес опустился, и зрители потянулись к выходу. Однако четверо друзей по-прежнему оставались в ложе маркиза Истлина.

Марчмен указал на небольшую группу молодых людей, направлявшихся к дверям гримерной.

– Не все же они уверены, что смогут поглазеть на нее, а? Это было бы вопиющей наглостью.

– А ты что, предпочитаешь любоваться прелестницей издали? - осведомился Ист. Он вытянул перед собой свои длинные ноги и скрестил их в лодыжках. Локон каштановых волос упал ему на лоб, но маркиз даже не сделал попытки откинуть его. Его глаза под тяжелыми веками казались сонными, и он с трудом мог сфокусировать взгляд.

Мистер Марчмен молча покачал головой, словно обдумывая вопрос Иста. Наконец рассмеялся и сказал:

– Я вовсе не хочу стать жертвой физической расправы за ущерб, нанесенный леди.

Осмыслив этот довод, Ист улыбнулся:

– Ты полагаешь она влепит тебе пощечину? А может быть, решится и на большее?

Граф Нортхем тотчас смекнул, к чему может привести такой поворот темы. Как единственный женатый человек в их компании, пусть и недавно состоящий в браке, Норт решил, что имеет преимущество в разрешении конфликта.

– Предлагаю пари на три шиллинга. Думаю, она дружески пожмет протянутую руку.

– Решено, - кивнул Марчмен.

Ист пожал плечами:

– Я собирался предложить то же самое. Но мы не станем заключать пари, если Саут придерживается другого мнения. Что скажешь, Саутертон? Как думаешь, она отвесит пощечину? Или приложится кулаком? Или все-таки протянет руку дружбы?

Виконт обвел взглядом друзей. Наконец проговорил:

– Полагаю, что это будет зависеть от того, кто из нас приблизится к ней.

Норт поднял руки, давая понять, что он вне игры.

– Боюсь, я не отважусь на это. Элизабет услышит об этом нынче же вечером, а я не желаю давать ей объяснения по поводу своих взаимоотношений с актрисами. Не думаю, что сообщения подобного рода могут быть восприняты ею благосклонно.

Марчмен хмыкнул.

– Тебе следует только сказать, что ты был с нами. То есть составил компанию. Она поймет.

– Моя жена сейчас у моей матери, - проворчал Норт. Он тяжко вздохнул и провел пятерней по копне золотистых волос. - Я мог бы умиротворить одну, но не обеих. Очень трудно с ними справиться, когда они объединяются, в этом случае они непобедимы.

Приятели тоже вздохнули и утвердительно закивали. Было очевидно, что слова Нортхема произвели на них должное впечатление.

– Боюсь, мне тоже придется устраниться, - пробормотал Ист. - Видите ли, я и так запутался. Не стоит натягивать поводья слишком сильно.

Марчмен криво ухмыльнулся.

– По-видимому, - сказал он, - ты намекаешь на свою помолвку.

– Я намекаю на то, что помолвка - дело еще не решенное, Уэст.

Заявление маркиза не оказало никакого воздействия на Марчмена, и его ухмылка не исчезла - казалось, она была накрепко приклеена к его красивому породистому лицу.

– Глупости! - откликнулся Саут. Он тотчас же уловил план, предложенный Истом, и принялся его осуществлять.