Штепан поджал губы и отрицательно покачал головой.

    -  Монсеньор, мадам, - произнёс он официально. - Если вы принимаете меня на службу, то я готов прямо сейчас приступить к исполнению своих обязанностей и следовать за нами, куда бы вы ни направились. Только на таких условиях я согласен служить вам. Капитан гвардии, которого при первых же признаках опасности отправляют в отпуск, это не капитан, а шут гороховый. Я не хочу быть шутом гороховым.

    -  А как насчёт ваших людей?

    -  Уверен, что они разделяют моё мнение.

    -  Даже Борислав?

    -  Ну, он, конечно, скучает за женой и дочерью, но вряд ли согласится на ваше предложение. В конце концов, не будем же мы вечно странствовать. Рано или поздно всё утрясётся, вы где-нибудь осядете, и тогда Борислав переселит свою семью поближе к месту службы.

    -  Тем не менее, барон, - отозвалась Инна, - вам следует переговорить и с Бориславом, и со всеми остальными. Расскажите им всё, что считаете нужным, и пусть они сами решат, как поступить. Добро?

    -  Да, разумеется, - ответил Штепан, поднимаясь с травы. - Если вы не возражаете, я сделаю это прямо сейчас.

    -  Мы даже настаиваем, - сказал я.

    После ухода Штепана мы долго молчали. Инна задумчиво смотрела на Сандру, а та сидела потупившись, лишь время от времени бросая на нас виноватые взгляды. Что до меня, то в моей голове царила полная неразбериха, я думал обрывками то об одном, то о другом - и о предстоящем путешествии по «колодцу», и о бедах Сандры, и о Сиддхе, и о своих родителях, и о том, продолжает ли Ференц Карой искать нас, и о загадочном и зловещем «ком-то», кто сначала хотел просто уничтожить нас, а потом возымел желание сделать нас своими слугами и едва не преуспел в этом деле… Даже после Прорыва, когда мы с женой остановили вторжение на Агрис тварей, которым неоткуда было больше появиться, кроме как из ада, я продолжал усиленно убеждать себя, что никакого дьявола на свете не существует, но чем дальше, тем менее убедительными становились мои аргументы на этот счёт. Я по-доброму завидовал Инне, которая с детства твёрдо знала, что на свете есть Бог и дьявол, и теперь ей было гораздо легче смириться с тем, что дьявол не только существует , но и действует …

    -  Но ведь это неправда, - наконец заговорила Инна, по-прежнему не сводя глаз с Сандры. - Ты нам солгала.

    Девушка робко подняла взгляд, посмотрела на неё, потом на меня, и снова потупилась.

    -  Я не лгала, - тихо произнесла она. - Я просто…

    -  Просто ты схитрила, - докончила за неё Инна. - Прямо не солгавши, всё же обманула Владислава. Ради меня, надо полагать. Я ценю это, но не принимаю твоей жертвы.

    -  О чём вы говорите? - озадаченно спросил я.

    -  Пусть Сандра скажет, - ответила жена и поднялась. - А я пока отойду. Не хочу ещё раз услышать эти слова.

    Инна повернулась к нам спиной и зашагала к лагерю, а я лишь растерянно смотрел ей вслед, пока она не скрылась за зарослями кустарника. Вскоре она пересекла границу внутреннего купола, и мы услышали громкие причитания Леопольда, который требовал немедленно объяснить, что происходит. Инна что-то отвечала ему, но её слов я не разобрал.

    -  Итак, - повернулся я к Сандре, - Инна говорит, что ты схитрила.