– 100 человек – заявили о полном равнодушии к виду крови, ран и трупов. Из их числа 33 изначально считали подобное зрелище неприятным, но привыкли к нему (на войне, в тюрьме, в процессе преступной деятельности);

– 82 бандита заявили. что «нерасположены к насилию» и телесные повреждения, кровь и раны производят на них тяжёлое впечатление;

– 24 бандита заявили, что вообще никогда не видели серьёзных телесных повреждений, ран и кровотечения. Честно говоря, подобное кажется малодостоверным, вполне возможно, что лица этой категории выбрали подобный ответ в надежде произвести на доктора положительное впечатление;

– 38 бандитов затруднились с ответом;

– 6 человек заявили, что любят насилие и равнодушны к его последствиям.

Очевидно, что интерес для нас представляют именно последние 6 человек, те, кто признаётся в любви к насилию. Именно такие преступники способны взять в руки топор и разбивать им головы женщинам и детям. Мы видим, что даже среди бандитов, т.е. преступников жестоких и толстокожих, подобных изуверов не просто меньшинство, а совсем немного, приблизительно 2,5%.

Что лишний раз подтверждает высказанную ранее аксиому: необычное преступление требует необычного преступника.

А теперь отвлечёмся от посторонних примеров и абстрактных рассуждений посмотрим, можно ли какие-то из этих выводов применить к убийствам, описанным в части I этой книги.

Попытка криминалистического анализа преступлений, совершенных в ночное время с использованием топора в восточных штатах США в начале XX столетия

В этом месте важно отметить несколько неочевидных современному человеку деталей, представляющую для нас интерес. В американских реалиях начала XX столетия топор являлся широко распространенным предметом обихода. Использование печей для приготовления пищи, как и каминное отопление было распространено повсеместно, рядом с каждым из домов, явившихся местом описанных выше преступлений, имелась поленница дров. Топоры для их колки, по-видимому, хранились рядом, поскольку сложно представить, чтобы владелец дома всякий раз выносил топор из дома, а после его использования заносил обратно. Домовладения, ставшие местами совершения преступлений в большинстве описанных в этой книге случаев, располагались в малонаселенной местности и вряд ли воровство топоров являлось бичом местных жителей.

Помимо больших топоров для колки дров находили применение на кухне и топоры меньшего размера – этот момент, как представляется, особо пояснять не надо. Поэтому в любом, даже самом бедном доме, имелось по меньшей мере 2 топора – а реально больше! – причём, один из них хранился на улице.

По этой причине вопрос доступа злоумышленника к орудию совершения преступления решался очень просто – он входил в дом, взяв топор, найденный во дворе.

Важна и другая деталь. В случаях убийств, описанных в части I настоящей книги, мы видим агрессию, направленную как против белых семей, так и против чернокожих. Это очень серьёзный довод против того, что все эти преступления совершены одним и тем же лицом или группой лиц. Поскольку вывод этот может показаться кому-то неочевидным или бездоказательным, сделаем небольшое отступления и обоснуем его.

Во вступлении к книге автор неслучайно сделал акцент на том, что в Америке начала XX столетия существовало деление городских и сельских районов на условно «белые» и «цветные».