К дому стали сбегаться ближние и дальние соседи. Совместными усилиями нескольких десятков человек огонь в конце концов был погашен, но дом оказался сильно повреждён и восстановлению не подлежал. Впоследствии его снесли.

В гостиной первого этажа возле телефонного аппарата был найден труп миссис Хаббелл. В спальне второго этажа на полу между остатками сгоревших кроватей, были найдены тела детей. Эти тела оказались сильно повреждены, как огнём, так и фрагментами обрушившейся стропильной системы и потолочных перекрытий, многие кости оказались сломаны, а черепа – расплющены. Труп, обнаруженный Леттсом в кухне, принадлежал Оде Хаббеллу. Благодаря тому, что тело удалось спасти из огня, оно оказалось наименее поврежденным. Одежда на нижней части тела даже не успела сгореть. Именно благодаря хорошей сохранности тела врач сумел достоверно установить причину смерти – она последовала в результате попадания заряда дроби, выпущенного с близкого расстояния.

Врач, осматривавший тела, не смог ответить на вопрос, были ли убиты аналогичными выстрелами миссис Хаббелл и дети, найденные на втором этаже дома. Именно по этой причине уже в XXI столетии трагедия на ферме Ода Хаббелла стала связываться с другими преступлениями, совершенными с использованием топора, хотя существование подобной связи по мнению автора материалами расследования не доказывается.

Впрочем, не станем забегать вперёд и пойдём по порядку.

Расследование преступления проводил шериф Эванс, прибывший в Барнард из Мэривилля административного центра округа Нодавэй в ночь на 21 ноября. Осмотрев пожарище, он обнаружил на ступенях чёрной лестницы, выходившей из кухни во двор, патрон 12-го калибра, начиненный дробью. Шериф не стал долго ломать голову над происхождением находки и дал её понюхать собакам – ищейкам, доставленным к тому времени на место совершения преступления. Другая запаховая метка была связана с дверной ручкой, которую должен был коснуться убийца, покидая дом Хаббеллов. Ручку протёрли чистой ветошью и дали собакам. После чего отпустили их.

Собаки резво взяли след и уверенно пошли по нему. Впрочем, далеко они не ушли! Примерно в 600 м. от места пожара ищейки уперлись в дверь дома некоего Иезекия Раско (Hezekiah Rasco, впрочем встречается также написание фамилии «Rosco». Имя этого человека его соседи и товарищи обычно сокращали до одного слога – Хез). Шериф постучал, дверь открыл отец Иезекия… собаки, игнорируя отца, бросились вглубь дома и взвились перед кроватью Иезекии. Их едва оттащили от него.

Разбуженный мужчина отрицал какую-либо причастность к случившемуся на ферме Хаббелла, но ему пришлось подчиниться приказу шерифа, одеться и отправиться на место пожара. Там он повёл себя очень странно, газеты написали позднее, что Раско чрезвычайно волновался (дословно «intense feeling at the scene of the crime»). Мы не знаем, в чём именно выразилось это волнение, но что-то там произошло необычное, что-то такое, что укрепило подозрения шерифа.

1910 г. явился, пожалуй, первым годом в истории американской журналистики, когда газеты стали публиковать фотографии, связанные с сенсационными преступлениями. До этого иллюстративный материал обычно ограничивался набросками газетных художников, да и то в статьях по криминальной тематике такие рисунки не приветствовались. Начиная с 1910 г. отношение к подаче материала стала меняться, газетные публикации сделались полнее и стали дополняться фотографиями. На этом коллаже можно видеть фотографии убитой семьи Хаббелл и задержанного в ночь на 21 ноября Иезекия Раско (он в верхнем левом углу).