Пример небрежной работы американских журналистов – в заметке сообщается об убийстве Отиса Хаббелла и его 3-х детей.

Чем именно жил Иезекия никто толком не знал – в батраки он не нанимался, брезгуя физическим трудом, иногда помогал отцу на ферме, надолго уезжал из Барнарда и возвращался обратно с деньгами. В общем, мутный был человек и, по-видимому, проблемный.

При обыске дома Раско внимание людей шерифа привлекла одежда Хеза, сложенная у кровати. Именно в ней его видели 20 ноября. Одежда оказалась запачкана кровью, если точнее, мелкими кровавыми брызгами. Кровь была свежей, одного взгляда было достаточно, чтобы понять – эти кровавые брызги ещё не застирывались! Такие брызги получаются при стрельбе из дробовика в упор. Если бы Раско сходил на охоту, то появление подобных следов на одежде можно было бы объяснить результатом попадания в дичь с близкого расстояния, но ведь в доме-то подозреваемого никаких охотничьих трофеев не оказалось!

Более того, когда самого Раско спросили о предполагаемой охоте на уток, тот категорически отверг возможность подобного времяпрепровождения. Он заявил, что не интересуется охотой и никогда не просил у Джозефа Клейтона ружьё.

Вечером 21 ноября шериф Эванс, основываясь на результатах первого дня расследования, сообщил журналистам, что служба шерифа имеет веские основания подозревать «конкретного человека», но этого человека не назвал. Впрочем, буквально через день фамилия арестованного попала в газеты и тайной быть перестала.

Может показаться удивительным, история убийства семьи Хаббелл особого интереса к себе не привлекла. В те же самые ноябрьские дни американские газеты публиковали материалы, посвященные скорой казни Холи Криппена (Hawley Harvey Crippen), обвиненного в убийстве своей жены Белль Эрмор (Belle Elmore). Криппен – это тот самый преступник, разоблачение которого вошло в историю мировой криминалистики в качестве эталонного случая продолжительного сокрытия трупа и его последующей идентификации.

1 декабря в Мэривилле прошёл многочисленный митинг, участники которого потребовали скорейшего расследования убийства семьи Хаббелл.

Вплоть до 6 декабря Иезекль Раско оставался в тюрьме в Сент-Джозефе, но в тот день его перевезли в Мэривилль. В этой связи интересно сказать несколько слов о тюрьме, в которой он там содержался. Окружная тюрьма округа Нодавэй в те годы являлась сооружением довольно необычным – это вращающееся сооружение, конструкция которого считалась последним словом пенитенциарного дизайна. Концепцию вращающихся тюрем предложил американский архитектор Уилльям Браун, оформивший патент летом 1881 г.

Браун поместил блок тюремных камер в своеобразный стальной «стакан», поворачивавшийся вокруг вертикальной оси. Лишь в строго определенном положении дверь тюремной камеры совмещалась с дверью коридора, и подобное совмещение осуществлялось только в тех случаях, когда узника надо было вывести из камеры, либо завести обратно. Конструктивно «тюремный стакан» изготавливался из стали и имел обычно 2 этажа, их общая конструкция напоминала корабельную артиллерийскую башню большого калибра. Вращение ему сообщалось простейшим ручным приводом, похожим на велосипедный.

Общая идея, положенная в основу проекта Брауна, заключалась в том, чтобы исключить контакт тюремщика с заключенным и минимизировать риск побега или коллективного бунта. Также в подобной тюрьме резко осложнялись контакты между заключенными, поскольку узник, открыв дверь, не попадал в коридор, а оказывался перед глухой стеной.