примерно за 2 месяца до их гибели. И один из сокамерников Дадли уже после его линчевания сообщил, будто тот признавался ему в убийстве фермеров и их работников, совершенном в конце 1910 г. Расстояние между фермой Мюллеров в Стилвелле и фермой Барнхардтов в Олате — всего 11 км. по прямой! Берт Дадли прекрасно знал эти места, поскольку практически всю свою взрослую жизнь он проводил либо с одной стороны канзасо-миссурийской границы, либо с другой [разумеется, в тех случаях, когда не сидел в тюрьме].
Между убийствами четы Мюллер и матери и сына Барнхардт имеется ряд любопытных совпадений. В обоих случаях убийца использовал топор. В обоих случаях убийца не спешил покинуть место преступления, которое явно намеревался методично обворовать. Из дома Барнхардтов пропало множество вещей, в том числе и одежда, а у Мюллеров преступник позаимствовал пшеницу, причём, намеревался не ограничиваться лишь этим [о чём прямо и заявил во время допроса]. Возможно, убийца Барнхардтов на протяжении нескольких дней возвращался в дом, осматривая вещи жертв и выбирая те, что по вкусу. Неизвестно, как долго Дадли был намерен обворовывать ферму убитых их супругов Мюллер, вполне возможно, что этот процесс мог растянуться на долгие недели, если бы версия их отъезда не вызвала подозрений соседей.
Нельзя не отметить и ещё одну любопытную деталь, вызывающую аналогии. В своём месте упоминались подозрения, связанные с возможной гомосексуальностью Джозефа Барнхардта, но такие точно подозрения уместны и в отношении Берта Дадли. У этого человека имелся за плечами опыт тюремных отсидок, а в местах лишения свободы, как известно, гомосекс распространён широко. Наследственность Берта была отягощена алкоголизмом отца [а возможно, и матери], а люди такого сорта демонстрируют девиантность не только социального поведения, но и сексуальной ориентации.
Очень интересно то, что Дадли, убив супругов Мюллер, не тронул подростка, работавшего у них. Возможно, что его милосердие продиктовано жалостью, но ведь Гертруду Мюллер убийца почему-то не пожалел, не так ли? Следствие посчитало, что подросток ничего не знал об убийстве фермерской четы и потому Дадли его не опасался, но насколько оправданно такое суждение? Неужели мальчик был таким дурачком, что принял за чистую монету рассказ от отъезде фермеров на целый год — до обеда они работали по хозяйству, а потом — раз! — и в одночасье уехали на год, не попрощавшись и не заплатив работникам причитающиеся за работу деньги?
Быть может, причина доверия Берта Дадли подростку кроется в их особых отношениях? И нет ли в этих особых отношениях гомосексуального подтекста? Учитывая тюремное прошлое Дадли и его дурную кровь, предположение вполне оправданно. Сам Дадли объяснял своё нежелание уезжать после убийства Мюллеров тем, что дожидался пока его невеста получит расчёт по месту работы и они смогут покинуть округ вместе. Даже если это и так, то следует иметь в виду, что наличие невесты вовсе не отменяет гомосексуальных тенденций у Дадли. Подавляющее большинство лиц этой ориентации в те времена тщательно её скрывали, для чего обзаводились семьёй и вслух категорически отрицали наличие у себя интереса к однополому сексу. Поэтому наличие условной «подруги-любовницы-невесты» ничуть не доказывает гетеросексуальность Дадли.
Предположенная нами гомосексуальность Барнхардта и Дадли очень удачно дополняет картину известных событий 1910 г. Если в августе-сентябре того года Берт, поработав батраком у Барнхадтов, узнал маленький секрет своего работодателя, это могло послужить основанием для того, чтобы рассчитывать на особые отношения с ним в дальнейшем. Когда Берт появился на ферме Барнхардтов в декабре, он вовсе и не планировал совершать преступление, а рассчитывал возобновить прежнее знакомство и пережить зиму в хороших условиях. Но вместо радушного приёма он увидел, что у Джозефа Бархрадта появился новый друг для интимных утех — 17-летний юноша, который в глазах «папика» во всех отношениях оказался привлекательнее. |