Довольно интересной и в чём-то неожиданной оказалась характеристика, которую Гарри Мур дал Сэму Мойеру. По его мнению, последний был, в общем-то, добрым и не скупым человеком. Будучи по роду своих занятий плотником, Сэм работал мало, с неохотой и был явно ленив — сие, пожалуй, являлось его главным недостатком. Его нельзя было назвать человеком с сильным характером — очень интересная деталь, заставляющая усомниться в психологической обоснованности подозрений в адрес этого человека.

Кроме того, Гарри Мур отверг все предположения о сумасшествии Сэма Мойера. Помимо этого свидетель сделал весьма ценное замечание о том, что отношения Сэма Мойера с его родным братом Гамом, жившим неподалёку от Виллиски на ферме, были весьма плохими. А это означало, что Сэм вряд ли мог незаметно для окружающих вернуться в Айову и остановиться на ферме брата — тот попросту не пустил бы его к себе. Тем самым Гарри Мур косвенно подверг сомнению обсуждавшуюся жюри версию о возможной причастности Сэма Мойера к расправе над старшим из братьев Мур.

Ни о топоре, ни об обстановке на месте преступления свидетель ничего сказать не мог — в доме убитого брата он после совершения там преступления не бывал и побывать явно не стремился. На этом жюри и попрощалось с Гарри.

Следующее заседание коронерского жюри, проходило ровно через неделю — 18 июня 1912 г. Оно началось с допроса Бланш Мэри Стиллинджер, старшей из трёх сестёр, единственной, оставшейся в живых. Именно она вела разговор с Джозией Мур по телефону о том, чтобы её младшие сестрёнки после окончания церковного праздника остались ночевать в Виллиске. Вполне возможно, что Бланш была последним человеком, разговаривавшим с Джозией, и жюри не мог не заинтересовать этот разговор.

Девочке было 14 лет и эту деталь следует иметь в виду, оценивая её показания. Она сообщила, что около 18:00 Джозия Мур позвонил на ферму Стиллинджеров и поинтересовался, может ли он поговорить с родителями? Звонивший пояснил, что Лина и Айна Стиллинджер боятся идти в тёмное время суток в дом бабушки, находившийся в другом конце Виллиски, а потому будет ли им разрешено заночевать в его, Джозии Мура, доме? Бланш обратилась к матери, работавшей во дворе, и передала ей суть телефонного звонка. Получив разрешение от матери, девочка сообщила его Джозии, на чём разговор благополучно закончился. Вот, собственно, и всё.

Члены жюри попытались «выжать» из юного свидетеля что-то ещё и принялись задавали вопросы о датах рождения сестёр, о том, приходилось ли им прежде ночевать вне дома? Но полученные ответы никуда не вели. Бланш Стиллинждер припомнила, что в ночь перед Рождеством сестрёнки точно также оставались в доме Джозии Мура, но более таких случаев не бывало.

Допрос Бланш Стиллинджер оказался одним из самых коротких из всех, проведённых коронерским жюри. Не в пример допросу её отца, занявшего свидетельское место сразу после дочери: показания Джозефа Томаса Стиллинджера оказались одними из самых продолжительных и содержательных из всех, что пришлось выслушать членам жюри.

По умолчанию всеми признавалось, что убийца охотился или мстил Джозии Мур, однако, нельзя было исключать совершенно иной причины расправы — главной целью нападения могли быть сёстры Стиллинджер, а члены семьи Мур оказались лишь «статистами», невольными свидетелями, преступления и их смерть явилась, если позволительно так выразиться, лишь побочным ущербом. Вполне возможно, что дом Муров показался злоумышленнику более доступным объектом, нежели удалённая от города ферма, огороженная забором и охраняемая собаками. Так что предположение это, несмотря, на кажущуюся несуразность, не следовало упускать из вида.

Члены жюри постарались выяснить вопрос о возможном преследовании или мести, объектом которых мог стать 39-летний Джозеф Стиллинджер. Прежде всего членов жюри интересовали наёмные работники, говоря по-простому, батраки, привлекавшиеся Стиллинджером к работе на ферме.