Лишь покончив с этим, преступник перешёл к следующей фазе своего посягательства, самой приятной и интересной для него — тщательному осмотру дома. Тут его, должно быть, ожидало полное разочарование — он смог поживиться лишь сравнительно небольшой суммой наличных денег, поскольку, как точно известно, Джозия Мур значительных сумм никогда при себе не носил и в доме не хранил. На месте преступления денег найдено не было, а это означает, что преступник отыскал всё, что имелось у погибших, и забрал найденное с собой.

Его, безусловно, заинтересовал труп Лины Стиллинджер — самой взрослой из убитых детей, уже подростка. Возможно, преступник раздумывал над тем, не осуществить ли ему половой акт с трупом, но в силу каких-то причин отказался от этого [не надо думать, что причины эти лежат в области этических ограничений, скорее всего убийца имел проблемы с эрекцией]. Вполне возможно, что он мастурбировал над обнажённым телом, на что недвусмысленно указывает принесённый с кухни кусок бекона (впоследствии найденный возле кровати с трупами Стиллинджер). Кусок парной свинины, по-видимому, использовался им при онанизме для придания ощущениям большей достоверности. Это довольно очевидный приём, хорошо известный любому современному сексопатологу, но в начале века подобная мысль никому из следователей в голову не пришла. Именно поэтому кусок сырого мяса возле кровати с окровавленными трупами девочек поставил следствие в тупик, никакого объяснения его присутствию в этом месте следователи так и не нашли.

Покончив «с удовольствиями», убийца вымыл руки, отмыл от крови топор, возможно, почистил одежду, либо даже сменил её, переодевшись в одежду Джозии Мура. Очень жаль, что никто из следователей в 1912 г. не озаботился проверкой принадлежности одежды, найденной на месте преступления. Вполне вероятно, что какие-то детали одежды (прежде всего, испачканные кровью мужские брюки и рубашка) были брошены убийцей и не принадлежали хозяину дома.

После этого убийца ещё довольно долго бродил по тихому дому, возможно, ел на кухне, читал найденные письма и газеты. Он покинул место преступления в ранние утренние часы, возможно, уже после того, как проснулась Мэри Пэкхам, соседка Муров. Услышав шум со стороны её участка, преступник беззвучно вышел из дома и запер за собою дверь.

Он действительно двинулся на северо-запад и переправился через реку Нодавэй, похожую, правда, в июне больше на ручей, нежели полноценную реку. Убийца несколько раз пересекал водный поток, переходя с одного берега на другой — в этом мы можем вполне полагаться на результат его преследования собаками братьев Нортрап. Следствие решило, что преступник путал следы для того, чтобы замаскировать своё намерение остаться в Виллиске или где-то поблизости от города. Но скорее всего, он просто маскировал свой выход к конечной точке маршрута — железной дороге, которая западнее города поворачивает к северу. Фактически, двигаясь на северо-запад, в сторону реки Нодавэй, убийца приближался к железной дороге. Там, вне городской черты, он мог без проблем запрыгнуть на подножку железнодорожного состава и никем не замеченным покинуть округ Монтгомери или даже штат Айова.

Забегая чуть вперёд, заметим, что после преступления в Виллиске массовые убийства на Среднем Западе с использованием топора прекратились. Можно только гадать, почему так случилось, вполне вероятным кажется, что на волне всеобщего психоза и повышения бдительности, преступник был схвачен как обычный бродяга и помещён в тюрьму за какое-то незначительное правонарушение.