Брайони судорожно вздохнула.

— А что вы хотите, чтобы я признала? Что это любовь? Что меня ждет, кроме боли, если я решу, что это так? — Она резко замолчала, спохватившись, что выдала себя, а затем, чтобы скрыть неловкость, спросила: — Почему вы не сказали мне, что вашей женой были Лиза Бернсдейл?

Его глаза сузились.

— Не понимаю, какое это имеет значение, — сухо ответил Грант Гудман.

— Я не то хотела сказать, — неуверенно начала Брайони.

— Тогда что же?

— Я…

И зачем только я это сказала? — беспомощно думала Брайони.

— У нее — у нее могли быть причины вести себя так, как… она себя вела.

— Наверное. Да они и остались. — Грант Гудман пожал плечами. — У нее свободолюбивая богемная душа, она страшно избалована. Суть в том, что я не знаю, найдется ли человек, способный изменить ее, я знаю только, что я этого не могу, вот я и решил, давно уже, не пытаться.

— Однако, — невольно вырвалось у Брайони, — она вас за это уважает.

Лицо Гранта приняло удивленное выражение.

— Ты неожиданно весьма хорошо осведомлена, Брайони. Каким образом?

Брайони густо покраснела.

— Я не сама, это… Неважно.

— Дай-ка подумать. Наша Линда?

Брайони отказалась отвечать.

— Я и без Линды скажу тебе, что у нас двое детей и я не могу лишить их матери, но дети — единственное, что нас связывает. Все кончено. Видишь ли, — проговорил он медленно, — одной физической красоты никогда не бывает достаточно. Я искал в ней большего, но не смог найти. — Грант Гудман поморщился. — А Лиза, очевидно, не нашла во мне того, что искала. Все очень просто.

— А если вы и во мне не найдете того, что ищете? — прошептала Брайони.

— То, каким образом складываются наши отношения, — сухо заметил он, — не способствует тому, чтобы мы друг друга узнали.

— Но что… — Брайони на мгновение умолкла, — нам уготовано, если мы найдем, что ищем?

Грант Гудман бесстрастно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду, Брайони? Брак?

Брайони с трудом сдерживала слезы.

— Даже для человека с моим прошлым… — Она покачала головой. — Забудьте об этом.

— Ты боишься обжечься, — серьезно сказал он. — Так, Брайони? Или тебя больше всего интересует замужество? Ты поэтому даже слышать не хочешь о том, что я предлагаю?

Брайони справилась со слезами.

— Возможно, — резко ответила она. — Жаль, вы рыбешка покрупнее, чем Ник Семпль. Вот уже двое сорвались с крючка. Ну да ладно, будут и другие.

Они молча смотрели друг на друга, но тут вдруг неожиданно раздался стук в дверь. Это был юный Роберт, который еще немного прихрамывал, но в остальном выглядел превосходно, как и подобает в его возрасте.

— Привет! — сказал он. — Я искал вас обоих. Мама с папой хотели, чтобы я извинился за то беспокойство, которое я вам доставил… я хочу сказать, я тоже хотел извиниться, — он покраснел и замолчал, вид у него был смущенный.

Грант улыбнулся ему.

— Мы все понимаем, старина. Присядь, расскажи, как поживаешь.

Роберт с готовностью повиновался.

— Ой, я как огурчик, если не считать сухожилия. Просто очень глупо себя чувствую!

— Не стоит, — сказал Грант.