— О чем ты думаешь? — спросил Грант.

— Ни о чем. Я решила… — она помолчала и выпрямилась, — ни о чем особом сегодня не думать.

— А завтра?

— И завтра тоже. В этом гидромассаже есть один минус, Грант, если здесь долго находиться, кожа становится морщинистой, как печеное яблоко.

— Так что же?

— Мне кажется, что это как раз со мной скоро произойдет! — И легким движением поднялась на ноги, но он удержал ее за лодыжку. — Грант, — запротестовала она.

— Я только хотел попросить, чтобы ты подождала меня, — ласково ответил Грант и отпустил ее, чтобы выбраться из ванны самому. — Видишь ли, мне очень нравится касаться твоего тела, когда оно влажное, — серьезно добавил он.

— О Боже, — притворно вздохнула Брайони и положила руки ему на плечи.

Грант рассмеялся.

— Можно подумать, ты старая замужняя дама, — пошутил он.

— Старая?!

— Я имел в виду дама, которая давно замужем и которой приходится ублажать мужа. — Его выдавали уголки рта, хотя говорил он серьезно.

— Ну, вряд ли мне грозит подобный статус, — ответила Брайони в таком же шутливом тоне, но тут до нее дошел смысл сказанного, и она замерла.

— Брайони…

— Не надо, Грант, — прошептала она и высвободилась из его объятий. — Она надела махровый халат и намотала полотенце вокруг головы наподобие тюрбана. — Я не прочь выпить чашечку кофе, а ты?

— Мы должны поговорить, Брайони, — сказал Грант десять минут спустя, когда аромат кофе заполнил комнату и он натянул на себя спортивный костюм. На ней по-прежнему был махровый халат, но полотенце с головы она сняла и сидела с кофе на кровати.

— Не думаю, Грант, — спокойно ответила Брайони. — Извини, что я проявила подобную бестактность, я не хотела, поверь мне. — Она запустила руки в волосы, а затем тревожно взглянула на него, когда Грант подошел к кровати. — Тем более я знаю, что ты ответишь: любовники и друзья… Мне бы только хотелось, чтобы ты не был моим боссом, — добавила она.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь разницу.

— Я знаю, ты никогда так не считал. О Боже, — прошептала Брайони, приложив к губам тыльную сторону ладони. — Ты не представляешь, Грант, как это унизительно. Мне бы очень хотелось играть в игру по твоим правилам, но я, видимо, сделана из другого теста. Я… я так не могу. Я, очевидно, принадлежу к той породе людей, которые действуют по принципу: "все или ничего". Моя мама, во всяком случае, в этом уверена.

Он долго молчал, а затем сказал:

— Ты знаешь, что означает для меня быть женатым? Это мало отличается от того, что между нами есть сейчас, но у тебя не будет другого — свободы…

— Но почему? — выдохнула Брайони.

Грант встал и, подойдя к окну, раздвинул занавески.

— Видимо, я так устроен, — наконец сухо ответил он. — Начнем с того, что я — трудоголик, может, ты этого не знаешь, но я не родился в рубашке. Я годами просто боролся за выживание на ранчо, и мне было уже двадцать семь, когда дела наконец выправились и я смог увеличить свои владения. И, конечно же, остался осадок от брака с Лизой. Послушай, давай говорить начистоту. Мы два сложных человека, и в нас обоих, как мне кажется, есть нечто жесткое, циничное и амбициозное. Ты… — Грант помолчал и неожиданно повернулся, чтобы взглянуть на нее, — призналась мне, что совершила одну ошибку в своей жизни.