Доминик долго смотрел на девушку, затем на звезды и наконец сказал:

– Думаю, ты способна меня понять… Я не стану отказываться от вознаграждения, потому что мне нужны деньги. Кроме того, чем‑то нужно возместить страх, который будет преследовать меня всю жизнь, – страх, что о сделке станет известно и моя карьера будет погублена. Согласись, это не слишком большая цена за возможность удержать границу.

Джана раскрыла глаза от удивления:

– Не понимаю.

– Ни для кого не секрет, что Ирумкло в скором времени будет оставлена, – объяснил он. – Все это знают – и всегда знали. Дурные пророчества уже сами по себе обладают силой. Поэтому гарнизон терял свою выучку, богатые жители потихоньку оставляли насиженные места, забирая с собой весь капитал. Обороноспособность и экономическое состояние вошли в штопор и достигли той точки, когда дальнейшее пребывание на планете потеряло всякий смысл. В конце концов Империя будет вынуждена бросить Ирумкло на произвол судьбы. В результате эта часть границы отодвинется на несколько парсеков. Мерсейя и Вечная Ночь сделают большой шаг вперед.

Флэндри вздохнул и продолжил:

– Леон Аммон – отвратительный, презренный тип. В других обстоятельствах я бы, не задумываясь, взял тупой нож и выпустил ему кишки. Но он обладает энергией, решительностью, немалой отвагой и даже своего рода даром предвидения. Я пришел в его офис, чтобы выяснить, что у него на уме. Когда он рассказал мне о планете, я согласился, потому что… как тебе объяснить… Если предложить Велунд государственным чиновникам, они бы не знали, что с ним делать. Скорее всего, эти ловкие парни засекретили бы полученную информацию, чтобы избежать необходимости принимать какое‑либо решение и совершать дополнительное усилие. В лучшем случае наша находка чуть‑чуть затормозит процесс «мирного урегулирования». Напротив, Аммон имеет в этом деле личный интерес. Он останется на Ирумкло и организует предприятие – терранское предприятие. Получив прибыль и подняв свой экономический, а следом и политический престиж, Леон сумеет надавить на правительство и сохранить планету. Мы будем крепко держать старушку Ирумкло, а значит, и границу. Возможно даже, что правительство пожелает увеличить имперское влияние в районе Бетельгейзе. Одним словом, – заключил Флэндри, – может быть, Аммон и сукин сын, но он наш сукин сын.

Доминик с силой вдавил окурок в пепельницу и попытался обнять девушку, ища более забвения, чем удовольствий.

Удивительно, но, несмотря на дружеские чувства, которые она совсем еще недавно так красноречиво выражала, Джана не ответила своему спутнику взаимностью. Ее руки оттолкнули его. Голубые глаза смотрели с тревогой.

– Ники, пожалуйста. Я должна подумать… о том, что услышала.

Флэндри уважал чувства дамы, поэтому спокойно развалился в кресле, положив ногу на ногу.

– Думаю, что смогу сдержать себя на некоторое время. – Очарование девушки смягчило поднимающийся в Доминике гнев. Он усмехнулся: – Только учти, что долго я не выдержу. Слишком уж ты восхитительна.

Ее рот искривился, но отнюдь не в улыбке.

– Я никогда не думала, что тебя могут интересовать подобные вещи, – неуверенно сказала она.

Тот пожал плечами:

– А почему нет? Я живу в Терранской Империи.

– Но если… – Джана подалась вперед. – Ники, ты серьезно думаешь, что Велунд способен существенно изменить ситуацию?

– Мне хочется в это верить.