В этот момент зазвонил телефон, и секретарша получила передышку. Взяв трубку, она ответила абоненту, выслушала, что тот скажет, зажала мембрану и ангельским голоском оповестила:

— Вас, Николай Самсонович. Илья Николаевич. Змей Горыныч умчался в свой кабинет, громко хлопнув дверью, и через несколько секунд рявкнул:

— У аппарата!

Немного послушав диалог шефа с сыном и поняв, что ничего интересного не узнает, — обычная лабуда о деньгах, — Лена бесшумно положила трубку на рычаг и задумалась. Начальник вскоре закончит разговор и опять выскочит в приемную, так что нужно подготовиться заранее.

До Левина в кабинете шефа побывала только Марго. „Значит, эта завистливая дрянь опять наябедничала“, — решила девушка. Судя по тематике упреков Самсоныча, коварная журналистка нашептала ему — мол, секретарша плохо выполняет свои обязанности. Никаких прегрешений Лена за собой не помнила. А обвинения общего характера можно предъявить любому, тем более Змей Горыныч помешан на трудовой дисциплине и уверен, что все подчиненные бездельники и дармоеды, проедают деньги его сына.

Еженедельник и в самом деле убыточен. И если бы не постоянные вливания Ильи Фалеева, он бы уже давно почил в бозе.

* * *

Валентина Вениаминовна Бобкова с первых шагов своего писательского пути, еще пять с лишним лет назад, была уверена, что ее ожидает звездная слава и, соответственно, — звездные гонорары. В средствах она не нуждалась, — супруг обеспечивал ее вполне приличным прожиточным минимумом, — но деньги, как известно, лишними не бывают. Почему-то ей казалось, что писатели буквально купаются в деньгах. А что? Все иностранные знаменитости — миллионеры, у них шикарные виллы, яхты и прочее. Ее третий муж, Семен Гордеевич Бобков, подвизался на ниве бизнеса, и вполне успешно, но миллионером не был, и не имелось никаких оснований предполагать, что станет им.

— Сема, я буду зарабатывать своими романами миллионы! — оповестила его самоуверенная супруга, вознамерившись податься в писательницы.

„Может быть, тогда ты слезешь с моей шеи“, — заранее порадовался тот.

Наскоро сотворив три опуса и уже предвкушая собственную звездность, Валентина Вениаминовна не пожелала иметь дело с небольшими издательствами.

— У них нет денег, чтобы заплатить столько, сколько я стою! — так мотивировала она свой выбор.

„Стоишь ты ровно три рубля в базарный день“, — вел с ней мысленную полемику Семен Гордеевич, согласно кивая:

— Тебе виднее, Валюша.

Валентина Вениаминовна обратилась в тройку самых крупных московских издательств, с ходу заявив, что она „российская Франсуаза Саган“, однако бурного восторга ее появление не вызвало. Как раз наоборот, издатели морщились: невооруженным глазом было видно, что к ним попала типичная графоманская белиберда, с русским языком доморощенная писательница явно не дружит, к тому же демонстрирует вопиющую невежественность. Романы были написаны от первого лица, прототипом главной героини по имени Валентина стала сама авторесса, щедро делившаяся с читателями богатым сексуальным опытом. Действие происходило в разных странах, то в позапрошлом, то в начале прошлого века, и роковая красавица графиня Валентина в одном романе была русской, во втором — француженкой, в третьем — итальянкой. При этом писательница не брала в голову различие менталитета и психологии людей разных эпох и национальностей. Графиня Валентина говорила и вела себя так же, как и ее создательница и тезка, а прочие герои — графы, герцоги и баронеты, — по-видимому, были списаны с мужчин, имевших счастье (или несчастье) иметь близость с мадам Бобковой. В общем, это был симбиоз дешевых любовных романов и полупорнографических откровений в стиле „Записок падшей женщины“, коими нынешний книжный рынок уже перенасыщен.