На этот раз дело и впрямь можно было считать закрытым, но все же Бэнксу хотелось прояснить еще пару деталей, просто из любопытства. Он набрал номер Эдвины Сильберт, и спустя шесть гудков она ответила.

– Алло?

– Эдвина, это Алан Бэнкс.

– А, мой лихой юный знакомый!

Бэнкс услышал, как она выпустила дым, и порадовался, что по телефону запахи не передаются.

– Ну, это уж вы загнули, – улыбнулся Бэнкс. – Как вы?

– Справляюсь. Наконец‑то разрешили забрать тело. Похороны на следующей неделе. Если вы приложили к этому руку, спасибо.

– Вряд ли я к этому причастен, – ответил Бэнкс. – Но я за вас рад.

– Вы как, просто поболтать звоните?

– Да вот хотел вам сообщить, что дело официально закрыто.

– Погодите, – не поняла Эдвина, – так вроде его закрыли еще неделю назад?

– Не для меня.

– Понятно. Ну и что?

Бэнкс рассказал ей, что сделал Дерек Ваймен и почему.

– Абсурд, – отрезала Эдвина. – Лоуренс не изменял Марку.

– А Марк так не думал.

– Я в это не верю.

– Почему?

– Просто не верю, и точка.

– К сожалению, все так и было.

– Но Марк ведь прекрасно знал, что Лоуренс продолжал работать на разведку.

– Вот как? Я подозревал это, но уверен не был.

– Разумеется, знал. Конечно, ему не было известно, чем конкретно занимается Лоуренс во время своих отлучек в Лондон или Амстердам, но понимал, что они связаны с его работой. Зачем ему просить кого‑то шпионить за Лоуренсом?

– Не знаю, – признался Бэнкс. – Наверное, он что‑то заподозрил.

– Чушь собачья. Думаю, этот ваш мистер Ваймен врет, – сказала Эдвина. – Наверняка затеял эту гнусную игру по собственной инициативе. Решил отомстить. Подкармливал комплексы бедного Марка и наплел ему черт знает что про эти снимки.

– Возможно, вы правы. К сожалению, это уже не важно. Я не могу это доказать, а даже если бы и мог – закон он все равно не нарушал, так что арестовывать его не за что.

– Что за жизнь, – затягиваясь, вздохнула Эдвина. – Погибли два чудесных человека, а закон почему‑то не нарушен. Вы ради этого мне звоните?

– Ну, отчасти.

– Значит, выяснили еще что‑то?

– Помните, когда во время нашего разговора вы впервые упомянули, что Лоуренс работал на МИ‑6?

– Да.

– Вам ведь тогда пришло в голову, что разведка может быть причастна к его гибели, верно? Помните, вы еще посоветовали мне быть осторожным?

Эдвина не ответила, и Бэнкс услышал в трубке позвякиванье кубиков льда и бульканье.

– Сначала я и впрямь так подумала, – заговорила наконец Эдвина. – Знаете, когда умирает человек с такой богатой биографией, как у Лоуренса, волей‑неволей заподозришь, что тут что‑то нечисто. В этом их тайном мирке частенько случаются подлости.

– Вы из‑за Седрика тогда забеспокоились?

– В смысле?

– Вы говорили, что ваш муж тоже работал на разведку во время войны и что у него там осталось много знакомых. Он погиб в автокатастрофе в самый разгар Суэцкого кризиса, как раз когда пытался провернуть какую‑то нефтяную сделку в Восточной Европе. Вы из‑за этого заподозрили коллег Лоуренса?

– Возможно, – согласилась Эдвина.