заднеприводный седан с рамным шасси, выпускавшийся с 1991 по 2011 годы в Канаде.

5листка блокнота. Какого черта? Понятия не имею, откуда он взялся, но знаю, что утром его там

не  было.  Мысленно  возвращаюсь  в  кафе  к  тому  парню  с  ноутбуком.  Может,  он  его  сюда

бросил?

Довольно  странный  поступок,  так  что  надеюсь,  что  это  вышло  случайно.  Он  азиат  –

возможно, так он просто прославляет свою культуру? Господи, это звучит по-расистски? Я не

хотела.

Кручу журавлика в руке, пока иду к машине. Каблуки стучат по тротуару. Журавли должны

приносить  удачу  или  что-то  вроде  того,  так  что  ставлю  фигурку  на  приборную  панель.  Я  не

суеверна, но осторожность никогда не повредит. Не хочу рисковать, выбросив оберег.

– Я дома, – кричу я, открывая входную дверь в мою дерьмовую квартирку.

Скидываю  туфли  и  облегченно  вздыхаю.  Нет  ничего  лучше,  чем  избавиться  от  каблуков  в

конце долгого дня. Разве что, кроме возможности снять бюстгальтер. Мужчинам этого никогда

не понять.

– Как там на работе?

Моя  соседка  Хейзл  топчется  на  нашей  микроскопической  кухне  над  кастрюлей  с  чем-то

непонятным. Ничего хорошего это не сулит.

– Отлично. Что ты готовишь? – спрашиваю я, опустив сумку и пытаясь прошмыгнуть мимо

на случай, если окажется, что это один из ее экспериментов.

– Расслабься, они из коробки.  – Она показывает пустую  упаковку из-под макарон с сыром.

Но  мне  от  этого  не  легче,  потому  что  она  уже  не  раз  и  не  два  портила  подобную  еду.  –  И  я

купила  готовый  салат,  а  еще  там  есть  мороженое.  Так  что  все  зашибись.  –  Только  теперь  я

выдыхаю. Хейзл вынимает ложку из кастрюли и дает мне попробовать. Фу!

– Клянусь, каждый раз, как я готовлю, ты ведешь себя так, будто я собираюсь тебя отравить.

Мы с Хейзл подружились два года назад, когда жили в соседних комнатах в общежитии. У

нее  были  проблемы  с  ее  соседкой,  у  меня  –  с  моей,  и  все  кончилось  тем,  что  не  прошло  и

полгода, как мы съехались. И с тех пор живем вместе. Мы были бедны как церковные мыши, но

умудрились  найти  квартиру  в  Дирмонте,  и  она  все  еще  не  развалилась,  хоть  и  держится  на

скотче и скрепках.

Хотя  мы  с  соседкой  и  ладим,  внешне  между  нами  нет  ничего  общего.  У  Хейзл  роскошная

смуглая кожа, и она загорает, даже если просто постоит на солнце двадцать секунд. Ее темные

волосы  закручиваются  идеальными  кольцами.  Мои  же  пытаются  жить  своей  жизнью,  и  то

кучерявятся, то нет.

Если  к  этому  добавить  фигуру,  от  которой  у  парней  глаза  вылезают  из  орбит,  –  особенно

когда  она  танцует  –  то  становится  понятно,  почему  Хейзл  привлекает  внимание

противоположного (а иногда и того же) пола гораздо больше, чем я.