– А на самом деле?.. – Мишка уже все понял.

    – Да. Это как на магнитной ленте: запись поверх записи. Старую запись можно только помнить. Головой. Восстановить тоже можно... теоретически. Но это будет восстановленная запись.

    – Поэтому ты здесь? – тихо спросил Игорь.

    – В основном. Ну, и не привык прятаться за спины...

    – Нет у меня к ним никаких чувств, – сказал Мишка. – Просто – плевать мне на них. Плевать, и все. Значит, ночью, да? Сегодня, да?

    Я кивнул.

    – Ладно, – сказал Игорь. – Ты, Миш, не горячись. До ночи еще много чего успеем.

    Скажи-ка мне... папочка... две вещи я хотел узнать, а спросить не у кого было.

    Вы ко всем серьезным событиям руку прикладывали? Или что-то происходило и само, в чистом виде?

    – Этого уже не установить никогда, – сказал я. – В том-то основная сложность и состояла... – я не стал продолжать, вспомнив, как мы разбирались с Калугиным и Хиггинсом в сложных сплетениях причин-следствий: вот это точно наше, вот это вроде бы не наше, вот это явно не наше – но тогда чье?.. и так до бесконечности.

    Рыхлая живая материя – человечество...

    – Ага... – Игорь покивал. – И конкретный вопрос: кто вывел на московские улицы «трубы»?

    – Не мы, – сказал я. – Проверено. Во всяком случае, если и мы, то не напрямую.

    Случай системного психоза... хотя и не исключено, что развитию психоза наши методы несколько поспоспешествовали... но это, опять же, неучитываемый дцатеричный эффект.

    – Не ответил, -констатировал Игорь. -А, впрочем, все равно. Так это меня занимало... а вот – уже и неинтересно.

    Он как-то расслабился, и я – тоже. Потому что он не задал тот вопрос, который я ждал и на который мне отвечать вовсе не хотелось. Таня накрепко заблокировала в нем эти воспоминания, но память человеческая не всегда поддается так хорошо, как хотелось бы...

    Касалось это не нас, касалось это его самого.

    Я смотрел – и мне становилось как-то противоестественно жаль этого крупного сильного человека, железного отчасти и в прямом смысле... прости, Игорешка, сказал я, такое тебе пришлось вынести... я много думал о нас с тобой, когда и где мне можно было остановиться и повернуть, чтобы отвести от тебя эту страшную участь: быть специальным человеком, человеком для особых поручений... я ничего не смог придумать, ничего. Только: просить Таню превзойти свои умения и сделать так, чтобы в тебе никогда и ни при каких обстоятельствах не всплыла страшная правда о той бойне в подвале какого-то склада, когда...

    Игорь

    ...говорят, не бывает телепатии. Может быть. Но можно посмотреть в глаза другого человека и в них увидеть то, что отражается в твоих.

    Терс совершенно незаметно расслабился и будто упустил что-то из руки, потому что во мне с коротким звуком отдираемого присохшего бинта проснулась память. Как всегда при возвращении стертого – это было ярко до безумия. ...Засвистели полицейские свистки, замелькали дубинки. Толпа шарахнулась, девочек оторвало от меня и закружило – впрочем, рядом. Внезапно меня схватили сзади, повисли на руках, подсекли – я упал лицом вниз. Защелкнулись наручники. Я не сопротивлялся, не тратил силы. В конце концов, в моем положении такой вот арест на пару часов, быстрый – суд, штраф в полсотни марок – самое лучшее, что можно придумать.