– Ты, конечно, подумай. Я же хочу, чтобы ты знал мою позицию. – Рисковать Берни, что бы там ни говорил совет директоров, он был не вправе. – Я очень дорожу тобой.

Было понятно, что Пол говорит совершенно искренне. Берни доверчиво улыбнулся:

– Моя же позиция состоит в следующем – никогда и ни за что не подводить тебя.

– Значит, решение в любом случае будет верным. – Пол Берман протянул Бернарду руку, и они обменялись рукопожатиями. – Подумай об этом хорошенько.

– Я иначе не могу, ты же знаешь.

Вернувшись в свой кабинет, он запер дверь и уставился в окно. Чувство было такое, словно по нему проехались трактором. Представить, что он живет в Сан‑Франциско, было решительно невозможно. Он слишком любил Нью‑Йорк. Открывать новый магазин, каким бы элитарным и совершенным он ни был, дело крайне неблагодарное. Тем более что это будет происходить не в Нью‑Йорке. Несмотря на бураны, и грязь, и нестерпимую июльскую жару, он очень любил этот город. Картинные уютные городки на берегу моря никогда не влекли его. Берни усмехнулся, вспомнив вдруг о Шиле. Это скорее в ее вкусе. Теперь ему остается одно – купить походные ботинки… Берни погрузился в мрачные думы. Зазвонил телефон. Это была мать.

– Что с тобой, Бернард?

– Ничего, мам. День был тяжелый.

– Ты не заболел?

Он прикрыл глаза и попытался придать голосу большую живость.

– Нет. Все в порядке. Как у вас с папой?

– Скверно. Умерла госпожа Гудман. Ты ее помнишь? Когда ты был малышкой, она для тебя булочки пекла.

Миссис Гудман уже и тогда была старой, прошло же с той поры тридцать лет. Стало быть, смерть ее не была такой уж неожиданностью. Мать вновь вернулась к прежней теме:

– Так что же с тобой стряслось?

– Все в полном порядке, мама. Я же сказал.

– Мне не нравится твой голос. Ты кажешься подавленным и усталым.

– День выдался трудный. – Он сказал это сквозь зубы, терзаясь мыслью о том, что его вновь ссылаю? – в Сибирь. – Не обращай внимания. Лучше скажи – мы будем устраивать обед по случаю вашего юбилея? Куда бы ты хотела пойти?

– Даже не знаю. Папа хотел бы, чтобы ты приехал к нам. Берни знал, что это не правда. Отец предпочитал бывать на людях, ему хотелось как‑то развеяться после напряженной работы. Кто любил сидеть дома, так это мать.

– Как тебе «21»? Или ты предпочитаешь что‑нибудь французское? «Берег басков»? Может, «Лягушка»?

– Ладно, – сказала мать с облегчением. – «21».

– Отлично. Для начала часиков в семь вы заедете ко мне – мы немного выпьем. А в «21» отправимся к восьми.

– Ты будешь с девушкой?

В голосе матери звучала обида. Можно было подумать, что его повсюду сопровождают девушки.

– С чего это вдруг?

– Как это с чего? Ты никогда не знакомишь нас со своими подружками. Может быть, ты нас стыдишься?

– Конечно же, нет, мама. Слушай, мне пора идти. Увидимся на той неделе. В семь у меня.

Берни знал, что мать перезвонит еще раза четыре с тем, чтобы узнать, не изменились ли у него планы, заказан ли столик, будет ли с ним девушка или нет и так далее.

– Да, папе привет передай.

– Ты бы ему хоть иногда позванивал…

Он повесил трубку и улыбнулся. Интересно, был бы он похож на нее, имей он детей? Впрочем, это ему пока не грозило. С год назад одна из его пассий было решила, что у нее будет ребенок, но вскоре стало понятно, что она ошиблась. На этом все и кончилось. Берни никогда не задумывался о подобных вещах: во‑первых, ему было некогда, во‑вторых, он считал, что ребенок должен быть плодом любви, а не чего‑то иного.