Наш психологический расчет строился на том, что, услышав сирену около запасного выхода, роллеры первым делом побегут к выходу через подъезд. Мы не ошиблись — они действительно рванули туда, да с такой силой, что первый роллер, налетевший на леску, взмыл довольно высоко в воздух и брякнулся так, что остался лежать неподвижным. Сверху на него попадали его друганы, из подвала донеслись какие-то дикие крики.

Позже двое из четверки попытались пробиться наверх, но их коньки заскользили на масле, которым Мамочка щедро полил лестницу, и они полетели вверх тормашками.

Когда первый, самый нетерпеливый роллер, который спикировал через леску, очнулся, руки его уже были связаны за спиной, коньков на ногах не было. Он с трудом повернул голову, в которой то и дело вспыхивали картинки наплывающего на него бетонного пола, и увидел своих двух приятелей, упакованных так же красиво, как и он сам.

Четвертый член этого криминального квартета оказался самым хитрым. Увидев, что Лысый, а именно он налетел первым на леску, лежит неподвижно, а двое других слетают с лестницы вниз со скоростью, достойной чемпионов мира по бегу на льду, он рванул к запасному выходу, сдернул со своего места пожарный щит, ухватился руками за бетонную плиту, оттолкнулся ногой от лавки и выглянул наружу. Вот так мы и встретились нос к носу с Леней Запорожцем.

Увидев нас, он как-то по-детски ойкнул, заморгал глазами, но, заметив, что нас всего-навсего трое и милиции поблизости не наблюдается, он облокотился на локти и стал вылезать наружу. Однако я была так рассержена, что взяла его за волосы, дернула как следует сначала на себя, а потом толкнула его обратно в подвал. Грохнулся он здорово и громко.

Пытаясь обо что-нибудь упереться правой ногой, он попал на край лавки, но та вывернулась из-под него. Левой ногой он наступил на пожарный щит, в результате чего внизу под ним оказалась лавка, а сверху его прихлопнул щит. Пока, охая и испуганно озираясь, он выбирался оттуда, Мамочка доупаковывал третьего роллера. Леня с испугу еще пытался сунуться в окно, но его так же немилосердно, как и я, спихнула вниз Янатаха.

— Девчонки, да вы вообще, что ли, озверели! — заорал он, в третий раз кидаясь на приступ амбразуры.

Но оттуда его, уже за ноги, стащил Мамочка. Церемониться с ним он не стал. Удар в челюсть отбросил Запорожца к стене, он шмякнулся об нее головой и как-то неуклюже, как тюфяк, сползший с кровати, брякнулся на землю. Мамочка вытянул из петли джинсов, где у него висели какие-то обрывки, веревочку, загнул руки Запорожца за его спину, перевязал ему запястья, потом пропустил «упаковочный материал» между запястьями, туго затянул узел, а остаток веревки петлей закинул Запорожцу на шею. Далее он снял с него роликовые коньки и поставил их в рядочек к тем трем парам, которые он экспроприировал у членов его банды.

— Компец! — крикнул нам в окошко Мамочка. — Спускайтесь сюда, только осторожнее — там на ступеньках масло, а леску я сейчас уберу.

Когда мы вошли в логово банды, сами преступники уже представляли собой весьма плачевное зрелище. Будто малыши перед вызовом к директору, они сидели на поднятой Мамочкой лавке и зябко перебирали разутыми ногами.

— Вам чо надо?! Чо надо-то?! — заорал вдруг Лысый, разбрызгивая слюну и заикаясь. — Мы вот ща-щас в милицию по-пойдем. И-и все!

— И все! — миролюбиво согласился Мамочка. — И будет вам — все! И впаяют вам условный срок: за грабеж — раз, за хулиганские действия — два и за то, что все это осуществлялось не в одиночку, а группой — три. Иди-иди, Вася! — процитировал он фразу из знаменитого фильма «Джентльмены удачи». — Тебе там макарон по-флотски дадут и по шее еще добавят.

Остальные пацаны, включая Леню Запорожца, угрюмо молчали.