«Скорая» приехала быстро, обоих страдальцев привезли в родное отделение и положили рядом в одной палате. Через час прибыл разъяренный Викентий и, как по тревоге, весь прочий персонал в полном составе.

Это уж потом над происшествием потешалась вся больница, а пока могильную тишину отделения сотрясал лишь неистовый рык заведующего. Он, конечно, и прежде не лез за словом в карман, но на сей раз превзошел самое себя. Впрочем, понять Викентия Палыча было не так уж сложно: оба хирурга выбыли из строя в самый разгар травматического сезона, и он остался один на один с не оскудевающим потоком страждущих и жаждущих подмоги. А ведь никто сей поток в другое русло не направит и отделение не закроет не то что полностью, даже частично. Так что придется переходить на военное положение, и прости-прощай относительно нормальная человеческая жизнь. А все из-за этих двух дуболомов! Черт бы их всех побрал, вместе взятых!

Поздним вечером Викентий пришел в палату Шестакова, сел на стул, привалившись к стене натруженной за две операции спиной, уронил на колени большие тяжелые руки.

— Ну что, не всех еще разогнал? — усмехнулся Андрей.

— Да-а, — вяло отмахнулся Викентий.

— Ты че разбушевался-то?

— Че-че, — передразнил тот. — Хрен через плечо.

— Понятно.

— Да ничего тебе не понятно! Понятно ему…

— Ну так объясни по-человечески!

— Да не вовремя все это случилось. Некстати.

— Это всегда некстати. Разве несчастье предугадаешь? — философски заметил Шестаков. — А вот спровоцировать можно.

— Можно, — согласился Викентий и посмотрел задумчиво, словно размышляя, стоит ли делиться с приятелем своими проблемами.

— Ну, давай, давай рассказывай, — поторопил Андрей. — Что там у тебя приключилось?

— Нет! — принял решение Викентий Палыч и даже хлопнул ладонями по коленям, будто точку поставил. — Завтра поговорим. Устал…

И кто знает, как бы могла устроиться дальнейшая жизнь очень многих людей, не отложи он этот не обязательный в общем-то разговор на завтра. Но он его отложил, и случилось то, что случилось.

7

Этот день Алена запомнила во всех подробностях: каждое слово, каждый взгляд — все, до последней детали.

Будильник отвратительно запиликал, она прихлопнула его как назойливую муху и тут же снова заснула. Имела право — накануне вечером позвонил Викентий Палыч, попросил сегодня отработать сутки. Значит, можно прийти попозже. Но поспать, увы, не удалось.

— Дочка, — заглянула в комнату Валя, — отведешь Сашеньку в садик?

— Конечно, — сказала Алена и даже вздохнуть себе не позволила. — Конечно, отведу.

Она растолкала сладко посапывающую Мими, и та в отместку первая залетела в ванную и засела там насмерть.

— Сашенька, — позвала Алена. — Иди, я тебя умою.

Тот вышел в коридор с умильной ангельской улыбкой и незамедлительно пнул мирно спящую Фису. Кошка подпрыгнула как ошпаренная и спряталась под диван.

— Сашенька! — огорчилась Алена. — Зачем ты обижаешь кошку? Разве можно бить животных? Разве тебя когда-нибудь били?

— А разве он животное? — осведомилась из ванной Мими.

— Били, — набычился Сашенька.

— Кто это тебя бил?!

— Ты! — уличил племянник.

— Я?! — изумилась Алена.