«Я тоже

Надеюсь, что хлынет дождь», – говорю,

Забираюсь в машину и прочь уезжаю.

The Fix is in

Фотографии

Фотография

Барона Манфреда фон Рихтхофена

В окруженье друзей висит у меня на стене -

На заднем плане виден его истребитель.

А рядом висит фотография

Трехкрылого

Красного самолетика,

Парящего в небе.

Немногие люди,

Входящие в эту комнату

(Я по ночам

Там работаю),

Фотографии видят,

Но

Ни слова не говорят.

Это нормально.

Однако, сказать по чести,

Такие вот штуки мне помогли

Пережить

Весьма и весьма неприятное

Детство.

Потом дела у меня

Пошли на лад,

Но мне по-прежнему нравится

Компания

Этих

Старых друзей.

Photos

Этой ночью

Сколько ж моих мозговых клеток

Сожрал алкоголь!

Сижу. Выпиваю.

Все мои собутыльники мертвы.

Пузо чешу. Мечтаю об альбатросах.

Теперь я пью в одиночку.

Пью сам с собой. Пью за себя самого.

За жизнь свою пью и за смерть.

Я не утолил еще жажды.

Зажигаю новую сигарету, неторопливо кручу

В пальцах бутылку.

Любуюсь.

Верная спутница!

И так – годами…

Чем бы мог я еще заниматься,

Притом столь успешно?

Я выпил больше, чем взятые вместе

Сто человек,

Что мимо проходят по улице -

Или сидят в психушке.

Пузо чешу.

Мечтаю об альбатросах.

Я вошел в число величайших пьяниц

Всех времен и народов.

Я прошел нелегкий отбор.

Останавливаюсь – и снова поднимаю бутылку,

Делаю добрый глоток.

Мне даже подумать дико,

Что кто-то

Взаправду бросает пить

И ведет трезвый образ жизни.

Как это печально!

Трезвые, скучные, безопасные…

Пузо чешу. Мечтаю

Об альбатросах.

Эта комната мною полна до краев -

И сам до краев я полон.

Я пью за всех вас -

И за себя самого.

Давно уже заполночь.

Пес одинокий

Воет где-то в ночи.

И я так же молод,

Как огонь,

Что еще не погас.

Tonight

Замечания гостя

I

«Слышь, чувак, – он сказал, – мне стихи твои нравились

больше

Раньше, когда ты вечно блевал, со шлюхами жил, не вылезал

Из баров,

Попадал в вытрезвители,

участвовал в пьяных драках…»

Потом он заговорил о чем-то другом,

Почитал мне

Свои весьма реалистические стихи…

II

Иные поэты и критиканы никак не возьмут в толк,

Сколь нелепо всю жизнь цепляться

За одни и те же сюжеты.

Со временем шлюхи надоедают. Их острый глаз,

Их ругань, их робкая нежность

Смертельно осточертевают.

Что до блевотины – то ее очень скоро

Становится многовато,

Особенно если в финале светит

Вонючая койка в приюте для бездомных.

Что же до пьяных драк – нет, никогда я не был

Хорошим бойцом. Я просто хотел узнать, есть ли во мне

Хоть капелька мужества. Понял, что есть, – и все,

Зачем же искать дальше!

Можно, конечно, стихи посвящать разудалой жизни,

Но раньше иль позже становится ясно – пора писать о другом.

Если застрять на сюжете, он скоро тускнеет, наводит скуку.

Да, я по-прежнему выпить люблю, но теперь

Я в силах писать о шлюхах, барах и вытрезвителях -

И не чувствовать, что продал свою проклятую душу

Грязной сточной канаве.