Я слушал неистовую классическую музыку прошлых веков,

Я сострадал композиторам,

Много страдавшим -

Моцарту, Верди и прочим…

Когда становилось совсем паршиво,

Я вспоминал Ван Гога, ухо его,

А иногда -

Даже его ружье,

Я взбадривал себя как умел – и, Господи, до чего же

Я был тощим!

Но все равно – в бессонные ночи

Я рассказывал дамам своим,

Как однажды известным писателем стану,

А все они, как одна, шипели:

«Черт побери, ты что -

Снова ОБ ЭТОМ?!»

Я: «А видела ты, как тогда в переулке

Я двинул тому парню?»

Они (снова все, как одна): «А писательство

Здесь при чем?»

Я: «Не знаю…»

Конечно, было немало ночей без слов,

И немало ночей одиноких – что тоже было отлично,

А хуже всего были ночи бездомные – скверно,

Потому что писателю нужен адрес,

Чтоб получать

Бесконечные эти отказы.

Но дамы мои (благослови их Бог)

Говорили: «Конечно, ты псих,

Но псих симпатичный».

Быть нищим писателем -

Это

Большой мазохистский Кайф!

Nights of Vanilla Mice

Ночные забавы

Зубастый, с огромным носом,

Он набросился на меня

Прямо посреди ночи.

Я от ужаса замер в постели -

А он с рычаньем

Все ниже слетал с потолка.

В последний момент

Я все же успел откатиться.

Он приземлился точно

Между мной и белой

Моей кошкой.

Кошка вскочила,

Прыгнула до потолка,

Отрикошетила вниз, снова в кровать,

Подскочила,

Выпрыгнула в окно – и приземлилась

Двумя этажами ниже,

Точно в джакузи.

Я поднялся, взглянул, как она подплывает к краю,

Выбирается.

Сидит в лунном свете,

Сердито вылизывается.

«Что ты там делаешь?» -

Голос моей жены.

«Да в туалет собираюсь», -

Я отвечаю.

Сходил в туалет,

Вернулся,

Забрался

Под одеяло.

«Не вздумай храпеть», – сказала жена.

Я стал наблюдать за точкой на потолке,

Откуда явилось

Мое виденье.

Пронаблюдал два часа

И снова заснул.

Мне снилось,

Что я нагишом

Веду паровоз старомодный

Через

Огромный торговый центр,

Улыбаюсь,

Людям машу,

Но, похоже, никто меня

Не замечает.

Lark in the Dark

Одинокие сердца

Когда становишься скучным для самого себя,

Понимаешь чертовски отлично,

Что для других людей

Ты тоже становишься скучен.

Ты становишься скучен, по правде,

Для всех, с кем вступаешь в общенье:

По телефону,

На почте,

Над тарелкой спагетти.

Ох, уж эти зануды

Со своими историями занудными -

Дескать, их загубила

Жестокость нашего мира, они лажанулись

И уже ни хрена не могут

С этим поделать -

Ну, разве что поведать об этом тебе…

Они замолкают -

И ждут от тебя утешенья,

А тебя настигает желанье

Их до ушей

Обоссать -

Может, хотя бы тогда

Они прекратят

Навязываться в гости

И рассказывать

Все подробности

Своих трагических судеб.

Их

Все больше и больше,

В ожиданье тебя

Они уныло выстроились поодаль.

Больше никто

Их слушать не станет.