— А я не хочу делать никаких открытий, пап… — признался отцу сын. Потом Анцифер долго молчал, пока решился наконец сказать: — Я люблю твою женщину, Нестор… Говорю тебе это не как сын отцу, а как мужчина мужчине. Ты должен понять!..

Он вышел за ограду могилы и некоторое время смотрел в глаза бюсту отца.

— Ни хера не похож! — недовольно сказал и пошел с кладбища.

На ходу он заметил, что к фотографии народного артиста России, лежащего рядом с отцом, прибавилась еще одна — женская.

Жена, что ли? Не выдержала смерти мужа?.. Бывает ли такое?..

Анцифер сел в трамвай и понял, что теперь готов прийти к ней… Умрет ли она от тоски, если он умрет первым?..

Накануне он поссорился с матерью. Напомнил, что завтра годовщина смерти отца.

— Пусть его альбиноска к нему на кладбище тащится! Я здесь при чем?!

— Ты родила от него двух детей!

— Которых он оставил сиротами? — Лицо ее было искажено злостью. Она проворачивала мясо для люля-кебаба и пахла луком.

— А почему бы вам с Хабибом не пожить в Турции? — поинтересовался Анцифер. — Соевому Батончику будет лучше на родине!

— Из дома гонишь! — заорала она. — Накачал мышцы, гаденыш, — и мать родную за порог! А ты что смотришь! — оборотилась она на Хабиба.

Турок посмотрел своими оливковыми глазами на ситуацию и подумал, что в этой загадочной стране очень тяжело жить. Здесь его почему-то называют зверем, а сына его — соевым батончиком. Еще он подумал, что богинь стала совсем старой и нужно менять дислокацию. Где лучше всего живется турку? Конечно, на родине!.. Или в Берлине!.. Хабиб с недавнего времени стал сильно бояться ее сына. Ох, какие у него глаза нехорошие! Злые, равнодушные. Он боялся, что Анцифер когда-нибудь его убьет!.. Да, надо уезжать на родину…

Ей же он ответил, что это хорошая идея — пожить в Турции. Там сейчас тепло, начинается сезон и можно опять в гостинице, как раньше!

— Хочешь в Турция, мой богинь? Помнишь, как мы в море?

Она швырнула в него мясорубкой. Попала в плечо. Хабиб вскрикнул и, сраженный кухонной утварью, рухнул на пол.

Отвели турка в травмпункт, где страдальцу сделали рентген, обнаружив трещину в ключице. Обмазали всего гипсом и отправили домой. Ночью Хабиб плакал от боли и унижения, и слезы его были по-восточному горячи. Он очень сильно захотел домой, где турецкие женщины добрые и покорные.

Птичик дозвонился Верке и сказал, что завтра нужно ехать на кладбище.

— Зачем? — не поняла Верка. — Кто-то умер?

— Завтра пятая годовщина смерти отца.

— Папусечка-а-а! — просюсюкала Верка. — Не могу! У меня с Борькой проблемы!

— Какие?

— Стал плохо учиться и начал курить! Врачи сказали его родителям, что во всем виноват ранний секс! Что Борька не растет из-за секса и мозг у него развивается медленно!

— Все может быть, — посочувствовал Птичик.

— Так что я не могу его оставить сейчас! Борхито очень переживает за свой маленький рост!.. Я тебе говорила, что у меня уже есть месячные?

— Нет.

— Второй год, — информировала Верка с гордостью. — Ты-то как живешь?

— Нормально.

— Как мать с Ванькой, Хабиб?

— Ничего…

— Ты прости меня, что я завтра не приду! Сам понимаешь!..

— О'кей.

Перед тем как поехать на кладбище, Анцифер подошел к тахте, на которой лежал мертвенно бледный загипсованный Хабиб. Видя приближающегося пасынка со стальными глазами, турок сжался всем телом и покрылся мелким потом.