После вознесения паруса команде делать было нечего, все расселись кто где, и день потек медленно, словно мед из одной бочки в другую переливался, и казалось, проходил он бессмысленно. Фитцджеральд сменил Паваротти, далее — Рамазотти, а позже — Чайковский… Нестор дремал на своем раскаленном пятачке, Давиди что-то лениво выговаривал Майки. Оба итальянца без перерыва курили самокрутки, а капитан запивал табак красным вином прямо из бутылки.

Антип определил себе место на носу и тоже дремал, поскуливая, определенно просматривая во сне подмосковную жизнь.

А потом Нестор внезапно проснулся. Открыл глаза — и обнаружил вокруг себя вечер. Было так странно тихо, что он забеспокоился. Вылез из належанного места, встал на затекшие ноги и оглядел лодку. Давиди и Майки стояли на палубе. Все паруса были спущены и свернуты. Итальянцы смотрели в глубь океана и как будто чего-то ждали. Рядом с ними, широко расставив лапы, как вкопанный стоял голый Антип и, подняв морду к небу, что-то чуял.

— Что случилось? — спросил Нестор, морщась от лопающихся пузырей.

— На барометре ноль! — отозвался капитан.

— А что это значит?

На вопрос ему не ответили. Итальянцы с выражением посмотрели на первохода как на тупого туриста. Тявкнул Антип. Затем Давиди, что-то вспомнив, отстегнул от паруса какую-то снасть и кинул ее Нестору.

Архитектор поймал ее и, обнаружив на концах карабины, понял, что это страховка. Подошел Майки и помог закрепить страховочный трос на его теле. Свободный конец матрос пристегнул к металлической петле возле мачты.

— Что происходит? — стараясь не нервничать, пытался прояснить Нестор.

— На барометре ноль, — повторил Майки, затем тряхнул тросом, проверяя его надежность.

— И что это значит?

— Я не знаю, — ответил матрос. — Я впервые вижу, чтобы стрелка была на нуле. Все может случиться.

— Что «все»?

— Вы не волнуйтесь, я за фонарем!

У Нестора имелось много вопросов, но Майки мгновенно исчез, а потом появился рядом с капитаном. Давиди глубоко затягивался самокруткой и что-то говорил, показывая рукой в сторону ночного океана.

— А где Антип? — оглядывался по сторонам Нестор.

Но на океан опустилась ночь, и только мигающая красным лампочка на флагштоке была видна.

Нестор слышал, как Давиди объясняет Майки, что по фонарю нужно постучать — видно, батареи застоялись. Наверное, матрос так и поступил, так как по океану зашарил мощный луч света. Пометавшись, луч обнаружил огромную, с десятиэтажный дом волну, которая мистически тихо неслась прямо на «Пеперчино».

От изумления Нестор открыл рот и подумал, что слишком тихо подкралась эта гигантская волна. Он подумал, что больше не позвонит Алине, что нужно быть мужчиной и ждать, когда женщина сама не выдержит и позвонит первой!

Нестор почувствовал на лице приятный прохладный ветер и понял, что его гонит перед собой волна. А затем загрохотало так, что от ужаса мышцы задеревенели. Одновременно до ушей донесся радостный голос капитана, вскричавшего «Белиссимо!», и воинственное тявканье Антипа.

А потом волна обрушилась на лодку всеми десятью этажами. Нестор почувствовал, что куда-то летит, увлеченный соленым водоворотом, что орет от ужаса, себя не слышит… А с неба на гибнущий парусник взирал с интересом Господь с лицом женщины и светло улыбался.

Нестор ударился головой об основание мачты и потерял сознание…

Через какое-то время он пришел в себя и услышал истошный крик Майки.

— Мы потеряли парус!!! — кричал матрос. — Парус!

Одним глазом Нестор разглядел капитана.