Одним глазом Нестор разглядел капитана. Давиди стоял, широко расставив ноги и сложив на груди руки крест-накрест. Он был без страховки, а изо рта его торчала промокшая надломившаяся папироска. С разметавшимися по ветру волосами, он смотрел вдаль, прищурив очи, как мифический герой Волноборец…

«Мудак, — подумал Нестор. — Угробил нас, мудило грешный!»

Остаток волны еще раз ударил Нестора головой о мачту, и он еще раз отключился.

Что-то скребло по ушам. Ужас, как неприятно. Хотелось того, кто производит эти звуки, порвать на части!..

Нестор лежал на полу своей каюты и махал руками, стараясь отогнать звук. При этом он глубоко дышал, и при каждом вдохе к его большому носу устремлялись крупинки кускуса, рассыпанного повсюду. Вскоре Нестор закашлялся и очнулся.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить ночное происшествие. Он встал на четвереньки, а потом сел на задницу. Неслушающимися руками с трудом отстегнул с пояса страховочный трос. Сумел встать на ноги.

Казалось, что по кубрику Мамай прошел. Все, что было закрыто на полках в шкафах, теперь вывалилось и разлетелось. От кускуса, до фотографий Давиди с Антонеллой. Посуда, всякие тряпки, книги и карты, пепельницы, гитара и карандаши — все это плавало в проникшей в кубрик воде.

В голове Нестора шумело, но шаг за шагом он добрался до лестницы, напрягся и выбрался на поверхность.

Тотчас пахнуло табачным дымком, и Нестор услышал довольно равнодушное приветствие капитана.

— Сейчас начнем убирать лодку, — объяснил тот и пыхнул дымом в лицо Нестору.

По правую руку лежал на сиденье Майки и тоже курил. Он не выдыхал дым в сторону Нестора, а давал продукту горения свободно подниматься к небу, с которого по-прежнему со страшной силой жарило солнце.

— Как дела? — поинтересовался Нестор.

— Гуд, — ответил Давиди.

— Гуд, — подтвердил Майки.

Нестор поднял голову и увидел главную мачту.

— Значит, мачта на месте?

— Этот тупой грек с перепугу перепутал мачту с оторвавшимся тентом.

— Я не тупой! И не грек!

Нестор увидел скрученные металлические трубы, на которые был натянут тент. Казалось, что великан поработал металлом, равнодушно перекрутив его и изломав.

— А помощь запросили? — спросил.

— Зачем? — удивился Давиди и вновь выдохнул туристу табачный дым в лицо.

Неожиданно Нестор испытал невыносимое чувство злобы.

— Ты вчера нас чуть не погубил, мудило! Еще раз выпустишь в мою сторону дым, я тебе весь табак в глотку затолкаю. — Давиди с любопытством поглядел на Нестора, вызвав в нем еще большую злобу. — Какого хера смотришь на меня, удолбыш! — Давиди улыбнулся. — Сотри с морды улыбку, фуфель! Я русский! Со мной так нельзя! Я в девяностые под пулями выжил, пока ты винище жрал!..

Сам от себя не ожидая, Нестор ткнул кулаком в довольную физиономию капитана, затолкав Давиди в рот недокуренную цигарку. Из носа итальянца обильно потекла кровь.

На развивающиеся столь неожиданным образом события Майки смотрел с испугом, но вмешиваться в разборки капитана со спонсором считал для себя невозможным..

Глядя на капитанскую кровь, Нестор тотчас потерял чувство злобы и чуть было не извинился сразу. Сдержался чудом. Он никогда не причинял людям физическую боль, а если на его глазах кто-либо бил кого-либо, Нестор непременно желал оказаться на месте того, кого бьют. Ему всегда казалось, что тот, кого бьют, — непременно хороший человек.

Поникший, он сел рядом с Майки. Ему было нестерпимо стыдно.

Капитан утер кровь рукавом, сплюнул сукровицу за борт и неожиданно резюмировал:

— О'кей, в кубрике больше не курим, только на палубе!

Майки от удивления заерзал, будто сидел на канцелярской кнопке.