Я все это видел лишь краем глаза. Смит высвободился из хватки полицейского и снова направился ко мне. Я опять нырнул под сиденье. Из-за своих маленьких габаритов я обладал преимуществом, но был слабым, и мне нельзя было выпускать из рук шлемы. Смит достал «Уэбли».

Я шмыгнул в другой проход. Только я поднял голову, то сразу увидел, что другой приятель Смита идет ко мне с мерзкой ухмылкой на роже. Я пополз прочь, как головастик. Маленький ребенок может ползать очень быстро, особенно, если это не полоса препятствий. Ряды сидений немного замедляли моих преследователей, и это помогало мне.

Теперь все полностью вышло на публику. Тут и раньше была суматоха, но сейчас шум почти оглушил меня. Люди вопили, кричали и носились, как бешеные.

— Боже! — вскрикнул нацист слева от меня. — Эрик выпустил гориллу. Пристрели ребенка.

— Nein, — отрезал Смит. — Это даст нам возможность уйти отсюда, когда поднимется паника. Но сначала шлемы, быстрее.

Они снова погнались за мной. На этот раз я пополз обратно, — до этого я удирал вверх по скату — и стал спускался вниз. Так было быстрее. К счастью, в меня не стреляли. Немцы, наверное, боялись повредить шлемы.

Я увернулся от руки, пытавшейся схватить меня, поскользнулся и покатился вниз, как мяч. Я не мог остановиться, но по-прежнему крепко держал шлемы для передачи разума. Когда я, наконец, прекратил катиться, то оказался рядом с ареной, которая уже опустела. Выходы были забиты людьми, пытающимися пробиться наружу.

В семи метрах от себя я заметил гориллу, которая приближалась ко мне с открытой пастью!

Я ОТСТУПИЛ быстрее, чем Роммель. Конечно, сиденье, под которым я прятался, никак не защитит, если огромная обезьяна надумает схватить меня, но рядом не было никаких бомбоубежищ. Не знаю, что случилось со Смитом и его дружком, но я все еще слышал, как коп и Третий дерутся где-то выше меня. Билли тоже исчезла.

Горилла замешкалась, собираясь куда-то уйти. Я знал, что когда она сделает это, Смит появится снова, и я окажусь в ловушке.

Тут я вспомнил кое-что, — как горилла в клетке примеряла миску на свою вытянутую голову. Возможно... возможно, это был мой шанс.

Я включил переключатели на обоих шлемах, оставил их так и бросил один из приборов обезьяне. Далеко я кинуть не смог, но горилла увидела шлем, и у нее взыграло любопытство. Она подняла его, поморгала и ушла. Я закричал на нее. Смит начал собирать отвагу в кулак. Я не видел его, но слышал, что он подходил ближе.

Горилла повернулась и посмотрела на меня. Я удрал на арену. Глянув через плечо, я увидел, что ручной громила Смита вместе с Третьим набросились на копа. Полицейский все еще боролся, но его били пистолетом.

К тому же, идя через ряды, ко мне приближался не только Смит, но еще и косоглазый олух, выпустивший гориллу.

Мои ноги слишком вихляли, чтобы быть полезными. Я уже почти совсем выбился из сил. Для ребенка, я сделал чертовски много физических усилий. Если Смит рванет ко мне прямо сейчас, я знал, что не смогу ползти достаточно быстро, чтобы ускользнуть от него. Так что я просто сел и надел шлем на голову, пока горилла пристально смотрела на меня.

Затем снял его. Обезьянья морда тупо открыла рот. Она забыла о шлеме, который держала. Вот глупая!

Я продолжал надевать шлем на голову и снимать его, и, наконец, горилла так заинтересовалась, что шагнула ко мне и выронила шлем. Я увидел, как она посмотрела вниз, подобрала предмет и стала любознательно перебирать его пальцами.

— Эй! — пропищал я. — Надевай на голову! Вот так!

Она уставилась на меня. Я надел шлем, и тут меня за плечо схватила большая рука.