|
Как заставить испытуемых засомневаться в свободе воли? Можно, конечно, заставить их потратить 20 лет на изучение нейробиологии, поведенческой генетики, теории эволюции и на всякий случай этологии. Метод эффективный, но непрактичный. Самая популярная альтернатива – подготовить участников исследования, попросив их прочесть убедительный текст, где обсуждается отсутствие свободы воли. В этом качестве часто используют отрывок из вышедшей в 1994 г. книги Фрэнсиса Крика «Удивительные гипотезы: наука в поисках души» (The Astonishing Hypothesis: The Scientific Search For The Soul). Крик, тот самый Крик, что вместе с Уотсоном открыл структуру ДНК, в поздние годы увлекся проблемами мозга и сознания. Жесткий детерминист и превосходный писатель, Крик кратко и ясно излагает научные аргументы в пользу идеи, что мы – это всего лишь сумма своих биологических составляющих. «Вы не более чем кучка нейронов», – заключает он{274}.
Попросите испытуемых прочесть отрывок из книги Крика. Контрольная группа пусть читает отредактированный вариант, где утверждается обратное (то есть «Вы – это гораздо больше, чем какая-то кучка нейронов»), или отрывок скучного и не вызывающего сильных чувств текста[236]. Затем испытуемые заполняют анкету с вопросами типа «Насколько вы согласны с утверждением, что люди должны нести полную ответственность за любой свой неправильный выбор?». Это нужно для того, чтобы убедиться: манипуляция сработала{275}. Что происходит в мозге, когда вы экспериментально ослабляете веру людей в свободу воли? Во-первых, снижается то, что лучше всего описать как интенциональность, то есть усилия, которые люди вкладывают в свои действия. Это можно продемонстрировать при помощи электроэнцефалографии (ЭЭГ), позволяющей регистрировать волны мозговой активности. Вернемся к эксперименту Либета. За секунду до того, как испытуемый решает пошевелить пальцем, ЭЭГ регистрирует характерный волновой паттерн, исходящий, по всей видимости, из моторной коры. Но первый признак предстоящего двигательного акта обнаруживается в виде волны, возникающей несколькими секундами раньше; ее назвали «ранний потенциал готовности». Он, похоже, возникает в пре-ДМО (дополнительная моторная область), шагом выше в цепи нейронов, инициирующей движение, и интерпретируется как сигнал о намерении, которое затем переходит в действие (вспомните находку Либета, которую мы обсуждали в главе 2: ранний потенциал готовности возникает еще до того, как испытуемые осознают, что собираются что-то сделать; тут-то и начинаются бесконечные споры). Когда людей заставляют чувствовать себя беспомощными и ни на что не способными, подсовывая им нерешаемую головоломку, ранний потенциал готовности ослабевает. То же самое происходит, когда людей вынуждают меньше верить в свободу воли, причем чем слабее вера, тем слабее становится волна (но размер волн в моторной коре не изменяется) – это выглядит так, будто люди меньше стараются и меньше фокусируются на задаче{276}. Еще одна характерная ЭЭГ-волна, которая называется сигналом негативности рассогласования (ERN), возникает, когда мы понимаем, что совершили ошибку. Это видно на примере задачи «да/нет», когда на экран компьютера выводится один из двух стимулов (скажем, красная или зеленая точка) и вам нужно быстро нажать на одну кнопку и запретить себе жать на другую. Точки сменяют друг друга с сумасшедшей скоростью, и, когда люди делают ошибку, из префронтальной коры поступает сигнал: «Ой, я все запорол», после чего наблюдается небольшая задержка ответа, как если бы теперь испытуемые, пытаясь добиться правильной реакции, уделяли задаче больше внимания и прилагали больше усилий: «Да ладно, я могу и лучше». Вселите в участников чувства беспомощности и безуспешности, и их ERN-волна ослабнет, а задержка ответа сократится (действительная частота появления ошибок не изменится). Заставьте людей меньше верить в свободу воли – и получите тот же эффект. |
