— Они решат, что это вынужденная посадка. Я потом сообщу, что мы благополучно приземлились. И мы уже постепенно снижаемся.

— Я не слишком в этом разбираюсь, но как вы сумеете найти посадочную полосу?

— Мы будем садиться по приборам. Просто станем следовать сигналам маяка на Иден Айл.

— Но с острова всех эвакуировали! На башне никого нет.

— Это не имеет значения. Маяк работает, пока есть электричество, а если его отключат, включится генератор автономного питания. Его хватит на четыре часа.

Джим заложил плавный вираж, и спустя десять минут лайнер начал снижаться. Очень скоро они оказались не над ураганом, а внутри серой массы облаков. Со всех сторон налетал ветер. Дороти-Энн сжала зубы и так вцепилась в свое кресло, что побелели костяшки пальцев. Она и вспомнить не могла, когда была так напугана. Видимость упала до нуля, мимо проносились мрачные грязные облака.

Пит громко сообщал показания альтиметра:

— Двадцать шесть тысяч… Двадцать пять тысяч пятьсот… Двадцать пять тысяч футов…

Чем ниже спускался самолет, тем больше они оказывались во власти ветра. Дороти-Энн не знала, сколько еще ударов сможет выдержать фюзеляж.

— Поймал сигнал автоматического маяка, — сказал Джим, взглянув на монитор. — Снижаемся до пятнадцати тысяч.

Не считая дребезжания, грохота и раскатов, в кабине пилотов стояла тишина. Все молчали. Напряжение постепенно нарастало.

Восемь тысяч футов… Семь тысяч… Шесть…

Видимость оставалась на нуле, и подхлестываемый ветром дождь лупил в стекла кабины. Самолет дергался и болтался из стороны в сторону, но Джим Ларсен придерживался курса, не отрывая глаз от зеленого экрана монитора. Разметочная сетка с посадочной полосой перемещалась в зависимости от положения самолета, а постоянно появляющиеся цифры определяли подлинное положение «боинга» и идеальные для посадки высоту и угол.

— Закрылки опущены, — сказал Джим.

— Две тысячи футов, — доложил Пит. — Полторы тысячи… Тысяча футов…

— Выпускаем шасси, — объявил Джим.

Дороти-Энн ощутила, как шасси вышли из люков и заняли необходимую позицию. Ей показалось, что произошло землетрясение.

«А что если маяк сломался? — ее вдруг охватила паника. — Или компьютер ошибается на несколько градусов, а мы следуем его указаниям?»

— Снижаю скорость, — комментировал свои действия Джим.

— Пятьсот футов… Четыреста…

Летчик изо всех сил старался удержать нос самолета, и Дороти-Энн заметила, что они с Питом совершенно мокрые от пота. Потоки дождя стекали по ветровому стеклу, барабанили по обшивке.

— Сто футов, — вслух отсчитывал Пит, — шестьдесят футов…

— Если судить по экрану, то посадочная полоса под нами… сейчас, — заметил Джим.

«А что, если строители ошиблись? — подумала Дороти-Энн. — Вдруг они сделали посадочную полосу слишком короткой?»

— Давайте посадим нашу птичку, — спокойно продолжал Джим.

Молодая женщина вцепилась в сиденье, готовая к тому, что самолет ткнется носом в землю и начнет кувыркаться с крыла на крыло. Потом она ощутила знакомый удар, лайнер подпрыгнул, потом еще удар, и моторы взревели в реверсе.

— Добро пожаловать на Иден Айл, — объявил капитан Ларсен.

Дороти-Энн не шевелилась, словно примерзла к своему креслу. Они в безопасности, они на земле, не это не доходило до ее сознания. Ее вдруг замутило.

Джим протянул ей пакет, и ее вырвало.