Затаившись, она стала ждать.

Сарнай ощутила происходящую в ней перемену почти сразу после ухода ведьмы. И первое, что сделала она — это отыскала среди амулетов тот, что принадлежал Наиме и проглотила его.

— Не получишь свободу, предательница! — проговорила женщина.

Амулет оцарапал горло, но воительница заставила себя проглотить его. Злость помогла и желание отомстить за предательство.

«Ты не все продумала, ведьма!» — сказала себе Сарнай, а затем к ней пришла боль.

Стражники, охранявшие темницу, лишь стояли и смотрели, как та, что ещё недавно была прекрасной огненноволосой женщиной, теперь бьется в агонии. Сперва даже было решили, что воительница умирает, но, когда она начала меняться, страх закрался в сердца сильных мужчин. Они не ожидали, что увидят нечто подобное, хотя и привыкли к образу Малаха, змея Давлата, принадлежавшего мудрецу, но, чтобы видеть вот так, как из человек превращается в чудовище!

— Что делать? — спросил один из стражей.

— Нам было велено держать повелительницу здесь! — ответил второй, но Сарнай вырвалась. Прутья решетки не смогли удержать огромную змею, в которую превратилась женщина. Полыхнули ярким светом голубые глаза и змея огромной головой ударилась в двери тесной клетки, и преграда не выдержала, была сметена вместе с охраной.

Сарнай разделалась с мужчинами, оторвав одному голову, второго просто раздавила, навалившись длинным телом. Третьего нагнала уже у выхода из темницы, стремясь к свету, а четвертого разорвало от трения, когда длинное тело, проскальзывая мимо пустующих темниц, придавило несчастного к прутьям и протянуло следом, размазывая в кровавую лепешку.

Но та, что была когда-то воительницей, этого просто не заметила, как не заметила и ту, которая сидела на полу самой крайней из темниц и, прикрыв глаза, колдовала, чтобы быть не замеченной. Лишь когда Сарнай уползла, Наима выбралась из своего убежища и со всех ног, насколько позволяли силы, ринулась к опустевшей клетке бывшей пленницы Давлата.

Она прошла мимо изуродованных тел, даже не поморщившись при виде крови и жутких останков, в клетку ворвалась и сразу же опустилась на колени, вороша солому в поисках амулета.

Нашла все, кроме того, который был ей так необходим.

— Боги! — взревела ведьма, с яростью опуская кулаки на твердый пол, присыпанный сырой вонючей соломой.

Боги не отозвались.

— Она не могла нигде его спрятать, — пробормотала старуха. — Разве что.... — осенило ее. Неужели, Сарнай проглотила амулет?

Во след змее понеслись проклятья и Наима, тяжело встав, зашагала к выходу, понимая, что воительница с севера смогла обхитрить ее, впервые в жизни продемонстрировав смекалку. Но ведьма и не думала опускать руки и отступать теперь, когда ее свобода была так близка.

Ничто сейчас не напоминало о страшном сражении на берегу реки. Медленно текли мутные воды, светило солнце, показавшееся необычайно ярким после темноты пещеры и мужчины, выбравшись наружу, сели на камнях, переглядываясь.

Все трое молчали. Шаккар положил руки на колени и закрыл глаза, пытаясь рассмотреть что- то неподвластное пониманию Акрама и Аббаса. Брат следил за ним, наблюдая, как меняется выражение лица принца Хайрата, как его спокойное лицо омрачается тенью.

— Не вижу! — выдохнул он, спустя некоторое время и открыл глаза.

— Попытайся еще, варвар! — крикнул Акрам, вскакивая с места.

— Возможно, слишком далеко, — Шаккар поднял руку и отер вспотевший от напряжения и жары, лоб.