— Попытайся еще, варвар! — крикнул Акрам, вскакивая с места.

— Возможно, слишком далеко, — Шаккар поднял руку и отер вспотевший от напряжения и жары, лоб.

— Пробуй еще. Если ты можешь увидеть Майрам, ты должен попытаться. С ней твоя сестра и моя жена! — по голосу Акрама было заметно, как он волнуется, пытаясь скрыть за гневом свой страх.

— Я люблю свою Майрам не меньше, чем ты — мою сестру! — сказал Шаккар и снова закрыл глаза.

Время шло. Мужчины застыли в ожидании, глядя на воина, который казался будто окаменевшим. Река тихо журчала, пел песню ветер, играя в листве деревьев, росших у подножия скалы, в глубине которой таилась опасная пещера, унесшая жизни воинов Акрама. Аббас вздыхал, не отрывая взор от лица брата и печаль росла в его сердце.

— Есть! — прохрипел внезапно принц Хайрата и неожиданно дернулся, поднимаясь с камня, но при этом не открывая глаз.

— Нет! — крикнул он. — Нет! — и открыл глаза.

— Что? — метнулся к родственнику Акрам.

— Они в Хайрате! — последовал ответ и следом за ним его стон. — Мы не успеем вернуться туда.

— Мы должны! — бешено заорал Акрам.

Он мало что понимал в происходящем, но знал одно: так просто от своей Тахиры не отступится.

Шаккар молчал и, опустив голову, думал. Он понимал, что им ни за что не успеть пересечь пустыню и вернуться во дворец, но Акрам был прав: он должен сделать все, что может, а значит, оставалось только одно средство, на которое, впрочем, принц не возлагал больших надежд.

— Отойдите! — велел он. — Когда я обращусь, я буду помнить, кто вы, потому не бойтесь и просто полезайте на мою спину.

Аббас был готов увидеть перед собой Малаха, Акрам же едва не лишился дара речи, когда, сбросив с себя одеяние, Шаккар принялся обращаться.

Не стоило мне следовать за Наимой до конца. Это я поняла, когда увидела ее.

Почему-то сразу узнала Сарнай, несмотря на то, что она предстала передо мной в ином облике. Мелькнувшая было мысль о том, что наконец-то воительница стала сама собой, исчезла, едва змея увидев меня, бросилась следом.

Мы столкнулись на пути в темницы. Те самые темницы, в которых я провела достаточно

времени, чтобы прочувствовать на себе всю силу гостеприимства повелителя Давлата. И именно от них я сейчас бежала, пытаясь сориентироваться, где можно спрятаться от Сарнай.

Голубые глаза змеи выдали ее и оттенок змеиной кожи — яркий, огненно-рыжий. Сомнений не было: Давлат превратил воительницу в подобие Малаха. Как он это сделал, я не знала, да и думать сейчас было некогда. Я хотела спастись, а заодно попытаться спасти и Тахиру, оставшуюся там внизу, где Исхан, обратившись в такую же тварь, расправлялся с людьми Давлата.

«Что-то змей в Хайрате стало больше!» — подумала я, пока бежала в сторону дворца, понимая, что если и смогу укрыться, то только там. На открытой местности та, что когда-то была первой женой Шаккара, нагонит меня в считанные мгновения и разорвет на части, так что, выбор был не велик.

Во дворец я ворвалась, не успев закрыть за собой двери. На встречу мне шагнул кто-то из стражи попытался остановить, но я проскользнула мимо него, услыхав, как за спиной что-то громыхнуло, а затем раздался крик, но оглядываться и смотреть, что там произошло, я не стала, догадываясь, что Сарнай снесла двери с петель и разорвала бедолагу, оказавшегося на ее пути. Я же продолжала бежать, пытаясь оторваться от своей преследовательницы, которая и в облике змеи не потеряла своей ненависти ко мне.

Давлат остался последним. Вздрагивая всем телом, он отступал назад, спотыкаясь о тела своих людей и смотрел на огромного змея, превосходящего его в размерах, который, сверкая глазами, золотыми, как диск солнца, надвигался на него: медленно, уверенный в том, что жертва не уйдет.