Спешившись, она выбрала место для ночлега и принялась собирать сухие палочки. Затем ножом расчистила несколько прямоугольников на земле и выкопала небольшие ямки, куда сложила пучки сухой травы, соорудив над ними шалаши из веточек. Пока лошадь, отыскав среди сухих кустов что-то съедобное для себя, жевала, поглядывая на хозяйку, принцесса набрала сухих дров и уселась разжигать огонь.

Некоторое время ушло на то, чтобы подобрать подходящий камень, после чего Тахира приблизила его к траве и начала бить ножом, пытаясь высечь искру.

Трава занялась достаточно быстро, и девушка сунула горящий пучок под шалаш из веточек и пригнулась, раздувая пламя. Жадно слизав траву, огонь переместился на ветки и принцессе оставалось только положить сверху сухие дрова.

— Вот и все! — сказала она сама себе, поднимаясь на ноги и отряхивая песок с одежды.

Живот снова скрутило, и девушка приказала себя завтра обязательно добыть что-то из живности. Желудок от голода пел, но Тахира была привычная и умела терпеть. Уже завтра она найдёт способ поесть. Голод будет такой силы, что ей просто придётся сделать остановку и добыть себе пищу.

— Надо поймать змею! — решила она. По пути она встретила несколько тварей и немного удивилась, памятуя о том, что род Вазира защищён от этих существ. На память девушки пришло путешествие с Шаккаром. Змеи словно оползали стороной варваров.

— И мне придётся съесть одну из них, — усмехнулась она. Узнай о подобном Исхан, он пришёл бы в ужас, только у Тахиры не было иного выбора. В степи не так много дичи и выбирать не приходится.

Окружённая кострами, голодная и усталая, она разнуздала лошадь и стреножила её, укрыв в защищённом пространстве лагеря. Кобыле мало нравилось пламя, но она стояла, ожидая, когда чёрные сумерки опустятся на землю. Серое небо постепенно приняло оттенок бездны. Потрескивание дров убаюкивало девушку, и она положила под голову седло, предварительно подбросив в жадное пламя сухих веток. Затем закрыла глаза, свернувшись калачиком на траве, заменившей ей постель.

От земли ещё тянуло дневным теплом. Напитавшись жаром солнца, она делилась им с засыпающей девушкой.

Трещали дрова. Оживали ночные звуки. Лошадь пряла губами и смотрела на пламя, плясавшее в её карих глазах. Незаметно таяла ночь и когда Тахира проснулась, то поспешила добавить дров в огонь. Ветки прогорели и теперь лишь яркие угли шипели, требуя подачки.

Принцесса улыбнулась и вдруг услышала, как беспокойно зашевелилась кобыла. Переминаясь с ноги на ногу, она фыркнула, а затем заржала, привлекая внимание человека. И Тахира прислушалась, замерев на месте.

В ночи кто-то был и этот кто-то приближался к её стоянке. Сначала принцесса слышала только тихие, крадущиеся шаги, а затем раздалось и утробное рычание, едва различимое, словно те существа, которые приближались к её стоянке, переговаривались, как напасть на свою жертву.

Тахира подобралась. Меч плавно скользнул из ножен, и она крепко сжала рукоять в своей руке, а затем нагнулась к костру и взяла из неё специально для такого случая подготовленную палку. Подняла над собой, освещая темноту, словно факелом.

Некоторое время ничего не происходило, а затем её лошадь отчаянно закричала так, как могут кричать и люди, заметив смертельную опасность. Тахира ощутила страх животного и отчётливую ярость, разливающуюся в воздухе, но она стояла на месте выжидая. Она понимала, что там, в темноте таится смерть. Сколько тварей окружили ее? Знать бы. Конечно, можно было пожертвовать лошадью, пустить прочь от круга огня, а самой остаться дожидаться рассвета, но Тахира понимала, что ей не стоит спешить, да и лошадь была нужна.