Он присел на корточки с зажатым в руке листом и замер от наступившей вдруг тишины. Потом он услышал шорох лежавших вокруг прихваченных морозом листьев, которые словно шептали ему тихо о том, как они проплыли по воздуху и вместе с другими своими золотыми собратьями нашли наконец постель.

 В этот момент мальчик ощущал себя одним из этих листов, частью шепотов, которые они издавали, частицей золотого сияния осеннего солнца и далекого синего тумана над холмом, тем, что возвышался над яблоневым садом.

 Камень скрипнул под чьей-то ногой… Янг открыл глаза - и золотые листья исчезли.

 - Сожалею, что побеспокоил вас, Предок, - сказал мужчина. - Мне было назначено на это время. Я бы не побеспокоил вас, если бы знал…

 Янг укоризненно уставился на него, не произнося ни слова.

 - Я ваш родственник, - пояснил пришедший.

 - Ну, в этом можно не сомневаться, - откликнулся Янг. - Вселенная переполнена моими потомками.

 Человек слушал его со смирением.

 - Конечно, иногда вы можете быть недовольны нами. Но мы вами гордимся, сэр! Поверьте, мы почитаем вас… Ни одна семья…

 - Знаю, - перебил его Янг. - Ни в одной другой семье нет такого старого ископаемого, как я.

 - Точнее - такого мудрого, - сказал мужчина.

 Эндрю Янг фыркнул.

 - Не мели чушь! Давай лучше послушаем, что ты скажешь, раз уж ты здесь.

 Техник смущался и нервничал, но оставался почтительным. Все уважительно вели себя с предками, кем бы они ни были. Тех, кто был рожден на смертной Земле, теперь осталось немного.

 Нельзя сказать, что Янг выглядел старым. Он выглядел как все люди, достигшие зрелости, а его прекрасное тело могло принадлежать и двадцатилетнему.

 Техник выглядел изумленным.

 - Но сэр… это…

 - Медвежонок, - закончил за него Янг.

 - Да-да, конечно, вымерший земной вид животного.

 - Это игрушка, - объяснил ему Янг. - Очень древняя игрушка. Пять тысяч лет назад у детей были такие. Они спали с ними.

 Техник содрогнулся.

 - Прискорбный обычай! Примитивный…

 - Ну, это как посмотреть, - заметил Янг. - Я спал с ним много раз. Могу лично заверить вас, что в каждом таком медвежонке заключено целое море утешения.

 Техник понял, что спорить бесполезно.

 - Я могу сделать для вас прекрасную модель, сэр, - сказал он, стараясь изобразить энтузиазм. - Я создам механизм, способный давать простые ответы на ключевые вопросы, и, конечно, сделаю так, что медвежонок будет ходить, на двух или на четырех ногах.

 - Нет! - отрезал Эндрю Янг.

 - Нет? - На лице техника появилось удивленное и в то же время обиженное выражение.

 - Нет! - повторил Эндрю Янг. - Мне не нужен хитроумный механизм. Я хочу, чтобы оставался простор для воображения. Не удивительно, что современные дети не обладают воображением. Теперешние игрушки развлекают их целым набором трюков и не способствуют развитию фантазии. Сами они не могут придумать ничего - за них все делают игрушки.

 - Вы хотите, чтобы он был тряпичным, набитым внутри чем-то мягким? - печально спросил техник. - С торчащими вразные стороны гнущимися лапами?

 - Точно, - согласился Янг.

 - Вы уверены, что именно таково ваше желание, сэр? Я могу сделать изящную вещь из пластика.

 - Нет, только тряпичный, - настаивал Янг. - И он должен рычать.

 - Рычать, сэр?

 - Именно. Ты понимаешь, о чем я говорю. Он должен рычать, когда трешь им лицо.