|
В результате огромное число жертв инквизиции, уничтожение целых цивилизаций, например, в Америке. И много других преступлений, которые не стану перечислять. На мой взгляд, самое важное заключается в том, что церковь подчинила себе души и сознания сотен миллионов людей, пользуюсь их неспособностью к самостоятельному мышлению. Считаю, такое недопустимым, никто не имеет права навязать другим свои представления. Это неуважение к свободе человека, каждому из нас нужно предоставлять возможность сформировать свой взгляд на мир, а не внушать готовые стереотипы едва ли не с пеленок. Я считаю, что человечеству таким подходом нанесен огромный вред. И до сей день он сохраняется и даже в чем то приумножается.
Могут ли люди, общество существовать без церкви и религии? Мой ответ однозначный – могут. Есть эксперименты, когда церковь и веру в Бога отменяли. Однако люди не превращались ни в распутников, ни в монстров, оставались точно такими же. В тоже время нет никаких признаков того, что церковь хоть где то повысила общественную нравственность. Более того, она сама является рассадников многих преступлений, внутри нее находят приют много пороков. Поэтому на вопрос, может ли общество, все человечество существовать без церкви и религии, отвечаю положительно. Не только не произойдет никакой катастрофы, а мы избавимся от тяжелейшей зависимости от навязанных нам некогда представлений. Это станет большим шагом к освобождению сознания, очищению его от стереотипов. Легко представить, какое число конфликтов исчезнет, ведь религиозные распри – самые жестокие. И тут я перехожу, с моей точки зрения, к главному – означает ли исчезновение церкви и религии победу атеизма? Ни в коем случае, именно церковь и религии стоят на пути человека к Богу, именно как противовес им и появляется атеизм. Я убежден в том, что человек и Бог должны общаться непосредственно, это всегда только диалог. Когда в него встревает посредник даже в образе священника, он либо не начинается, либо тут же прекращается. Это историческая ошибка, жрецы нужны не для того, чтобы руководить паствой, а чтобы помогать людям лучше понимать себя. Потому что нет иного пути к Богу, как только через собственную душу. А все остальные пути от лукавого. На этом, пожалуй, я остановлюсь и отвечу на ваши вопросы, если они будут. Пока Введенский произносил свой монолог, то незаметно для себя успокоился, волнение куда то улетучилось, и он чувствовал уверенность в себе. Ему только что удалось сказать нечто важное, при этом никто его не перебивал, наоборот, судя по тишине, все слушали с полным вниманием. И теперь можно даже немного расслабиться. Он скосил глаза в сторону Веры, она все так же сидела неподвижно, смотря куда то мимо него. Введенский перевел взгляд в противоположную сторону. Еще когда он произносил свой монолог, то заметил сидящую в одном из углов, как ему показалось, немного странную группу людей. Хотя в чем их странность, он тогда определить не сумел. Но сейчас было время, чтобы рассмотреть их повнимательней. На первый взгляд, они мало чем отличались от остальных, одеты, как и все. Но вот внешность их бросалась в глаза: все были черноволосые, с темными глазами и смуглые. И все время они о чем то тихо переговаривались. Но больше всего Введенского среди них поразил один человек: в отличие от своих товарищей он пребывал почти в полной неподвижности, не участвовал в общем обмене мнений, вместо этого неотрывно смотрел на выступающего. Их глаза внезапно встретились, и Введенский ощутил что то похожее на легкий удар. Весьма странный тип, невольно подумал он. – У меня вопрос, – вдруг услышал он чей то голос. Введенский повернул голову и увидел, как со своего места поднялся Валериан Чаров. – Слушаю вас, Валериан Всеволодович. – Не стану оспаривать ваши тезисы, хотя ни с одним из них категорически не согласен. Повторяю: категорически не согласен. Хочу спросить о другом: то несметное число людей, которым церковь, религия приносили и приносят утешения, давали и дают силы в минуты отчаяния его преодолеть и жить дальше, благодаря которым они обретали и обретают смысл существования, это все ненужно, это можно не брать во внимание, все отбросить, как хлам? Борьба с церковью – это проявление жестокости, бессердечности и полное отсутствие милосердия к людям. |
