Изменить размер шрифта - +

— А вы как задержались?

— Нашу летучку перевернуло, пока выбирались, пока пытались понять, что случилось, все и кончилось. В машине нас трое было, водителя убило, из-за этого машина и кувыркнулась на ходу, мы в кузове были. Я и красноармеец Маркелов. Заметили, как группа товарища лейтенанта отходит в поле, и за ними. За теми бойцами, что в другую сторону уходили, мы не пошли. В стороне капитана Ермолина увидели и бойца рядом. Капитана наповал, а боец живой был, оглушен только. Там снаряд рядом рванул, их и накрыло, все осколки на себя капитан принял, бойца только контузило.

— Серьезно?

— Да, тащить пришлось, у него ноги заплетались.

— Ясно, сейчас определимся с нашими дальнейшими планами и пойдем знакомиться с бойцами. Лейтенант, у меня знания несколько другие, так что назначаю тебя своим замом. Если в бою что не так скомандую — не стесняйся, скажи, что именно не так. Помни, от этого зависят жизни бойцов. А сейчас давайте по карте определимся. Я так понимаю, мы вот тут? — ткнул пальцем в зеленое пятнышко.

— Да, товарищ полковник. Вот дорога, на которой нас побили, — показал Быков.

— Понятно. Теперь главное определиться, где немцы.

— Они дальше пошли, я видел, товарищ полковник, — вскинулся старшина и тут же стал показывать на карте, — в эту сторону двинули. Мы их не заинтересовали, даже патрули вдогонку не выслали, торопились, похоже.

— Много их?

— Пехоты с роту будет, а танков десяток. Две пушки еще видел.

— Хорошо…

Обговорив маршрут, мы встали и направились к бойцам.

— Смирно! — скомандовал Быков.

Вглядываясь в эти молодые лица, я пытался понять, что они чувствуют в первые дни войны, понимают ли, что происходит. Пройдя шеренгу, понял, понимают, но еще думают, что ситуация исправится и «наши вдарят».

— Бойцы, прежде чем познакомиться, я немного расскажу о ситуации на фронтах, — развернувшись на каблуках, громко начал я. — Сейчас вы видите, что происходит вокруг, как немцы, взламывая нашу оборону, двигаются вперед. Как мы теряем один населенный пункт за другим и пятимся назад. Как некоторые несознательные бойцы и даже командиры, впечатленные мощью противника сдаются. Все это так, не отрицаю, теперь небольшая политинформация. Наши войска к границе располагаются тремя эшелонами. Первый эшелон — приграничные войска, это вы, сейчас они фактически разбиты и деморализованы. Это тоже так. Почему все это происходит? Именно поэтому. Немцев меньше, чем нас. Это факт. Но они бьют нас именно поодиночке. С первым эшелоном они фактически закончили, теперь на подходе второй. Сейчас пытаются наши войска перехватить инициативу, но когда это еще будет. Дальше! Все мобилизационное оружие и обмундирование сосредоточено на границе или рядом. Поэтому при мобилизации вновь сформированные дивизии вооружать просто нечем. Кто в этом виноват, меня и послали разбираться из Москвы. Но, к сожалению, двадцать третьего числа, вечером, самолет, на котором я летел, был сбит. Что происходило дальше не знаю, очнулся несколько часов назад у обломков самолета в лесу. Как сообщил ваш командир, лейтенант Быков, без сознания я был почти два дня. Наши действия на данный момент, это сформировать боевую часть из окруженных частей и с боем, по пути уничтожая немецко-фашистских захватчиков, выйти к своим. У меня все. Вопросы?

Несколько секунд длилось молчание. Бойцы несколько ошарашенно смотрели на меня. Мое откровенное вранье про двухдневное бессознательное состояние пролетело незаметно на фоне остальных откровений.

— Кхм, товарищ полковник, а как же вперед, бои на чужой территории?

— Не нужно цитировать Тухачевского. Уверен, что многое успели натворить и в годы его командования.

Быстрый переход