— Все ясно, товарищ полковник, — за всех сказал старшина. Быков задумчиво кивнул.

— Я вот что скажу, товарищи бойцы. Война эта — на уничтожение. Уже были зафиксированы нечеловеческие обращения противника с военнопленными. Например, захваченный ими двадцать второго июня в Бресте полевой госпиталь полностью уничтожен. Огнеметами прошлись. Так что мой вам совет, не воспринимайте их как друзей-рабочих. Это враги. Они пришли на нашу землю и убивают наших друзей и родственников. Пользуйтесь любой возможностью выбить кадровые части из строя, помните, тем, кто придет вам на смену, будет легче. Сейчас противник, прошедший Французские и Польские кампании, это опытный зверь, и надо пустить ему кровь.

Моя несколько пафосная речь, придуманная буквально на коленке, имела успех. Бойцы восприняли ее близко к сердцу. После некоторого колебания невысокий боец спросил, задал, видимо, больной для всех вопрос:

— А где наша авиация? Где сталинские соколы, товарищ полковник?

— Нет ее. Первым налетом уничтожены практически ВСЕ приграничные аэродромы. Так что в первый день уцелело где-то тридцать процентов всей нашей приграничной авиации, добили ее на следующий день. А так как вся наша авиация располагалась именно у границы… Думаю, сами догадываетесь, сколько понадобится времени, чтобы перегнать свежие части из внутренних округов, но и они на ситуацию уже повлиять не смогут. Так что поддержки с воздуха нет и в ближайшее время не будет. Я ответил на ваш вопрос, сержант?

— Да, товарищ полковник, — со вздохом подтвердил боец.

Как будто вторя моим словам, на высоте с полкилометра проползла тройка «ишачков». Не могли позже пролететь. Все проводили их недоуменными взглядами, после чего посмотрели на меня.

— Видимо, успели одну часть перебросить… Лейтенант. Старшина, познакомьте меня со своими бойцами.

— Есть, — снова козырнул Быков.

В шеренгу бойцы выстроились по росту. Первым стоял здоровый боец в черном комбинезоне. Русоволосый, без пилотки, видимо, потерял где-то, без оружия.

— Где оружие?

— В машине сгорело, товарищ полковник.

— В бою добудешь.

— Есть.

— Лейтенант, приступай.

Русоволосый был из подразделения старшины. Младший сержант Пирогов. Электрик. Вторым стоял заряжающий в машине Быкова, красноармеец Троянов. Третий, командир второго танка старший сержант Мирзоев. Четвертый, его механик-водитель, сержант Муртазин. Пятый, механик-водитель Быкова, младший сержант Мальцев. Шестой, оружейник из подразделения старшины Лясова, красноармеец Пименов. Седьмой, заряжающий из экипажа Мирзоева, красноармеец Смелов. И еще двое пришедших со старшиной. Это красноармейцы Маркелов и Григорьев. Маркелов — моторист, а Григорьев — водитель полуторки.

Вооружение на всех составляло два пулемета, винтовка Григорьева, которую подобрал старшина рядом с бойцом, и четыре пистолета у командиров танков и их мехводов. Старшина тоже, кроме ножа, ничего не имел.

— Весело, — пробормотал я.

К пулеметам было по полдиска, хорошо еще, что у Григорьева в поясных чехлах нашлось сорок патронов. К пистолетам — штатный боекомплект.

— Стройте бойцов, лейтенант, уходим. Вышлите двоих по маршруту движения, пусть идут в разведдозоре. Расстояние от основной группы триста метров. Выполнять!

— Есть!

Пока Быков командовал, я задумался, отойдя немного в сторону.

«Что делать? Рваться к Сталину? Так я эту систему успел изучить, спасибо Берии.