|
В общем, более чем достаточно, чтобы защититься. Да к тому же доя их защиты здесь есть еще и войска. -- Но тогда откуда же это? Вот это тело? -- Возможно, просто никто не знал, что он оказался здесь. Ведь это же просто коридор. Вероятно, один из многих. Да люди, может быть, даже и сейчас не знают, что его тут убили. Он успокаивал Кэт, а в груди его нарастало непреодолимое чувство страха. Оно зашевелилось в нем с той минуты, когда они выломали ту дверь, еще на поверхности. Теперь страх пропитывал каждый его нерв каждый орган, заставляя их деревенеть, наполняя желудок тошнотворной тяжестью. -- Здесь есть еще одна дверь! -- Фэрбенк, стоявший дальше по коридору, показывал на какую-то нишу справа от себя. Мягко оторвав Кэт от стены, Калвер повел ее рядом с собой. Остальные уже шли к Фэрбенку. Новая дверь была похожа на ту, которую они только что миновали, но пошире и повыше. И она была открыта. С нарастающей тревогой они вгляделись туда, во внутреннее помещение убежища правительственной штаб-квартиры... Глава 27 Она шевелилась, неугомонная, чувствующая пока еще далекую опасность. Ее тучное тело, растекшееся по гнезду, сооруженному из отбросов и перемолотых в порошок костей, пыталось изменить позу. Звука струившейся воды она не воспринимала, поскольку вообще не имела ушей. Но что-то внутри ее помогло улавливать высокочастотное мяуканье подвластных ей тварей. В этом подземелье не было света, но он и не нужен был ей -- ее глаза были лишены зрительных нервов. И несмотря на это, она всегда знала о том, что происходит вокруг. Огромный, непомерно раздувшийся пузырь ее тела вздымался и опускался, глубоко дыша и разбухая еще больше. Темные вены, рельефными дорожками выступавшие над белесой кожей (столь тонкой, что сплетение сосудов выглядело хаосом горных хребтов), казалось, вот-вот разорвут ее. Пасть существа была слегка приоткрыта, и из нее с хрипом исторгался воздух. Дыхание вырывалось еще из одного рта на каком-то странном выросте по соседству с остромордой головой. В этом втором рту не было ни единого зуба, не было и глаз над ним. Из странного рыла торчали редкие белые волоски. Именно оно, это рыло, позволяло твари чуять запахи -- никакой иной надобности в этом странном бугорке, пожалуй, и не было. Конечности чудовища уже не могли больше выдерживать ее гигантский вес, а когти, по пять на каждой лапе, хрупкие и потрескавшиеся, разрослись и загнулись от длительной неподвижности. Был у нее и хвост -- чешуйчатый выступ, не более того. Матушка-Крыса напоминала гигантское, пульсирующие глазное яблоко. То ли свист, то ли мяуканье, то ли странная смесь того и другого вырывались из обеих пастей. Тварь пыталась поудобнее устроиться на своем слизистом ложе, но она была слишком тяжела для этого, а конечности -- слишком хилыми. |
