Маркс решил не испытывать судьбу.

— Возьми на себя корабли подкрепления, — приказал он Оскару. — Может быть, еще догонишь нас.

— Если вы к тому времени не будете подбиты, сэр.

— Ну, это вряд ли, пилот, — спокойно отозвался Маркс.

Без шума моторов, импульсов сенсорного оборудования и исходящих сигналов связи — то есть всего того, что могло бы сообщить перехватчикам об их присутствии, — оставшиеся четыре разведчика до последнего мгновения были практически невидимы. Но как только Маркс отдал своему кораблю приказ «проснуться», он почувствовал, насколько взволнован. Сам не знаешь, что может произойти с твоим микрокораблем, пока он слеп и нем.

Как только развернулась паутинка антенн, сразу стал виден микроскопический мир, окружавший корабль–пылинку. Конечно, то, что видел Маркс, сидевший под колпаком пилотского шлема, представляло собой совершенно абстрактное зрелище. Обшивку нанокорабля опоясывала по периметру «юбка» из крошечных волоконно–оптических видеокамер — они и давали часть изображения, но объекты были большей частью неразличимы глазом. Изображение увеличивалось с помощью миллиметрового радара и высокочастотного сонара, сигналы которых поступали в поле зрения пилотов. Помогал созданию изображения и искусственный интеллект «Рыси». Он воспроизводил определенные виды движений — например, броски перехватчиков, которые для глаза человека были слишком стремительными. Кроме того, искусственный интеллект экстраполировал позиции разведчиков и врагов на основании их курса и скорости, а также компенсировал задержку, возникавшую за счет того, что туда и обратно сигналу приходилось преодолевать расстояние в четыреста километров. При таких размерах все эти миллисекунды имели значение.

Изображение оставалось размытым, но посветлело. Альтиметр показывал высоту пятнадцать сантиметров. Маркс проверил обстановку справа и слева, потом — сзади. Там почему–то было темно.

Что–то не так.

— Погляди, что там у меня с хвостом, Хендрик, — распорядился Маркс.

— Сейчас сориентируюсь.

Хендрик развернула свой кораблик так, чтобы направить сенсорные антенны на корму разведчика Маркса. Изображение обрело резкость.

Его подбили.

Один из перехватчиков вцепился в корабль Маркса. Его клешня ухватилась за кожух стабилизирующего крыла. Как только разведчики приняли боевую конфигурацию, перехватчик принялся метаться и звать своих на помощь.

— Хендрик! Меня зацепили!

— Иду на помощь, сэр, — отозвалась Хендрик. — Я к вам ближе всех.

— Нет! Не приближайся! Теперь эта тварь знает, что я жив.

В тот момент, когда перехватчик только зацепился за объект — совершенно случайно выловив парящего разведчика из сонма пылинок, — он не мог быть уверен в том, представляет ли собой его жертва наномашину или все же просто является одной из обычных пылинок или ворсинкой от шторы. Но теперь, когда разведчик развернул паутинку антенн и стал издавать сигналы, перехватчик уверился в том, что ему попалась живая добыча. Он яростно испускал механоферомоны, чтобы созвать других перехватчиков. И если бы Хендрик пришла на выручку Марксу, ее бы тоже, скорее всего, сцапали.

Марксу нужно было спасаться самому. И быстро.

Он выругался. Надо было выпускать антенны медленнее, не мешало и оглядеться как следует, прежде чем возвращаться к полной активности. Если бы только старший помощник не вызвала его на связь, не дернула…

Маркс развернул поле зрения на сто восемьдесят градусов, чтобы ясно увидеть врага, и включил видеокамеру главного орудия. Теперь он отчетливо наблюдал перехватчик. Оболочка дрона была прозрачной в лучах яркого солнца, заливавшего дворцовый холл.