А капитан молчал.

Это его голова полетела бы с плеч, если бы что–то пошло не так.

Лаурент Зай любил, когда у него на мостике царила прохлада. Под черной шерстяной формой офицера Имперского Флота, которая, похоже, была специально создана для того, чтобы человек чувствовал себя в ней некомфортно, все обменные процессы в его организме шли так, словно тело подогревали в жаркой печке. Кроме того, капитан полагал, что в прохладной атмосфере и его подчиненные трудятся лучше. При четырнадцати градусах по стоградусной шкале и мысли лучше формулируются, да и побочные эффекты не так страшны, как избыток кислорода. Персонал, ведавший на «Рыси» климатом, давным–давно усвоил, что чем напряженнее ситуация, тем более капитан предпочитает прохладу в своей рубке.

Зай со злорадным удовольствием отметил, что с губ его подчиненных дыхание срывается клубами легкого пара, заметными на фоне красноватого света, заливавшего круглое помещение рубки.

Офицеры сжимали кулаки, стараясь согреть руки, некоторые растирали пальцы один за другим — будто вновь и вновь подсчитывали возможные потери.

В нынешней ситуации обычная арифметика освобождения заложников не годилась. Обычно, если речь шла о вызволении тех, кто угодил в лапы представителей культа риксов, цифра в пятьдесят процентов спасенных считалась вполне приемлемой. С другой стороны, солоны, генералы и придворные, которых удерживали в этом треклятом дворце, — все они были важными персонами. Погибнет любой из них — и считай, что нажил себе врагов в высоких инстанциях разного рода.

Но при всем том в данном случае и ими можно было пожертвовать.

Значение имели судьба и жизнь одной–единственной заложницы. Это была Дитя–императрица Анастасия Виста Каман, наследница престола и повелительница Дальних Витков Спирали. А еще адепты культа ее личности именовали ее Первопричиной.

Капитан Зай смотрел на сплетение линий плана и гипотетических атак и пытался найти ту ниточку, дернув за которую можно было распутать этот отвратительный клубок. Еще никогда в истории не бывало такого, чтобы на члена императорской семьи — а уж тем более на наследницу — совершили покушение, взяли в плен и даже ранили. Если на то пошло, то уже шестнадцать столетий никто из клана Воскрешенных не умирал.

Все выглядело так, словно в плен захватили самого Воскрешенного Императора.

Боевики–риксы напали на императорский дворец на Легисе–XV меньше стандартных суток назад. Неизвестно было, каким образом тяжелому боевому кораблю риксов удалось проникнуть в планетарную систему незамеченным, ведь ближайшие космические базы риксов располагались в десяти световых годах от скопления Легис. Система орбитальной защиты уничтожила главный корабль диверсантов на расстоянии в несколько тысяч километров от планеты, но к этому времени риксы уже успели выпустить дюжину малых спускаемых судов. Они обрушились на столичный город ослепительным дождем. Десять были взорваны ракетами оборонительной системы, примагничивающимися урановыми минами–пулями, а также лазерными лучами, выпущенными с «Рыси» и с наземных установок.

Но два пробились.

Во дворец ворвалось около тридцати риксов. Им противостоял гарнизон из ста наспех собранных имперских гвардейцев.

Но риксы есть риксы.

Семь диверсантов уцелели и добрались до тронного крыла. По левую сторону от их пути к цели остались разрушенные стены и мертвые солдаты. Дитя–императрица и ее гости укрылись в последнем прибежище — зале Совета. Этот зал располагался за статическим полем седьмого уровня защиты — в черной сфере, которая, по идее, обладала полной непроницаемостью. У беглецов был запас кислорода на пятьдесят дней и шестьсот галлонов воды.