— А вот и сандвич, — сказал Джед, протягивая две галеты с зажатым между ними куском жареного бекона. — Червей я выколотил. Думаю, почти всех.

Это было весьма неаппетитное на вид блюдо, а сухарь оказался твердым как раз настолько, как я об этом читал, но я был голоден, а сандвич являл собой пищу, и я стал трудиться над ним. Джед приготовил сандвичи остальным, и мы молча принялись за них — молча потому, что лишь полностью сосредоточенный на процессе поглощения пищи человек был в состоянии управиться с такого рода пищей. Кофе остыл достаточно, чтобы можно было пить, и помог мне одолеть сухарь.

Наконец мы одержали и эту победу, и Джед налил нам еще по кружке кофе, Майк достал старенькую трубку и рылся в карманах до тех пор, пока не наскреб достаточно табаку, чтобы набить ее. Он прикурил от горящей ветки, вытащенной из костра.

— Газетчик, — проговорил он. — Из Нью-Йорка, должно быть?

Я покачал головой. Нью-Йорк был слишком близко. Кто-то из них мог по случайности встречаться с каким-нибудь нью-йоркским журналистом.

— Из Лондона, — ответил я. — «Таймс».

— А говорите вы не как англичане, — заметил Аса. — У них такой уморительный акцент.

— Я много лет не был в Англии. Прижился здесь.

Это не объясняло, конечно, каким образом человек ухитрился потерять свой английский акцент, но на некоторое время помогло.

— В армии Ли есть англичане, — сказал Джед. — Фримантл или как-то вроде. Полагаю, вы его знаете?

— Слышал, — отозвался я. — Но встречаться не приходилось.

Они становились слишком любопытными. По-дружески, конечно, но уж чересчур. Однако продолжать они не стали. Слишком много было других тем для разговора.

— Когда будете писать статью, — поинтересовался Майк, — что вы думаете сказать о Миде?

— Ну, пока еще не знаю, — ответил я. — Просто еще не успел подумать об этом толком. Разумеется, он одержал здесь блестящую победу. Подпустил южан поближе. Сыграл в их же игру. Прочная оборона и…

— Может, оно и так… — Джед сплюнул. — Да только у него нет стиля. Мак — другое дело, вот уж у кого стиль есть.

— Оно, конечно, стиль, — откликнулся Аса. — Да только с ним нас всегда били. Хорошо хоть разок оказаться в победителях, скажу я вам. — Он посмотрел на меня поверх костра. — Ведь мы победили, как вы думаете?

— Уверен, — сказал я. — Поутру Ли отступит. Может быть, даже отступает сейчас.

— Не все так думают, — заметил Майк. — Я тут перекинулся словечком кой с кем из Миннесотского отряда. Так они считают, что эти чокнутые ребы попытаются еще раз.

— Не думаю, — возразил Джед. — Сегодня мы перебили им хребет. Черт возьми, они поднимались на холм, точно на параде маршировали. Прямо на нас шли, прямо на пушечные стволы. А мы палили по ним, как по мишеням. Всегда говорили, что Ли — генерал умный, да только вот что я вам скажу: генерала, который под огнем гонит солдат вверх по склону, как стадо по пастбищу, умным не назовешь.

— Вот так же и Бернсайд под Фредериксбергом, — заметил Аса.

— А Бернсайд и не был умным. — Джед сплюнул. — Никто этого и не говорил.

Я допил кофе, раскрутил оставшуюся на дне гущу и длинным язычком выплеснул ее в костер. Джед потянулся за котелком.

— Спасибо, хватит, — сказал я. — Мне пора идти.

Уходить не хотелось. Я предпочел бы остаться и поболтать с ними еще часок у костра.