Утром меня разбудило совершенно немелодичное пение. И ладно бы это были оперные арии или хотя бы церковные псалмы, не так обидно было бы. Так нет, Франциск выбрал очень симпатичную народную песенку и сейчас горланил её из всех своих призрачных сил, немилосердно фальшивя. С другой стороны, хорошо хоть, не гимн Шамбора: исполнение главой страны, хоть и покойным, за оскорбление символа страны не засчиталось бы, но просыпаться под такое музыкальное сопровождение и врагу не пожелаешь.

– Огонёк, смотрю, ты проснулась, – прервался призрак на полуфразе. – Я уже устал ждать. Такое прекрасное утро, а ты всё дрыхнешь.

За окном было серым серо, как это часто бывает зимним утром, так что я прекрасным его не назвала бы, особенно с учётом того, что послужило причиной моего пробуждения. Поэтому я сделала вид, что продолжаю спать.

– Огонёк, не притворяйся. Я знаю, что ты уже не спишь. У нас в планах завтрак, а потом мы идём на разведку, необходимость которой признал Робер.

– А Франсина?

– Что Франсина? Она вчера просто отправила вестника. И ничего лишнего не сказала, даже по имени не обратилась к адресату, – искренне возмутился Франциск. – Ладно, давай умывайся. Завтрак через полчаса. Потом двигаемся в Ланже, Робер артефакты уже приготовил. А я пока навещу мажонка. Введу его в курс дела.

Он просочился сквозь стену, но я вставать не торопилась, ожидая от призрака подвоха. И не зря: вернулся он почти сразу.

– Ах да, Робер просил передать, что купол от прослушки ставить не будет, поэтому в застольной беседе ни о чём таком не говорить, что могло бы быть использовано Фаро против нас.

И он опять исчез, в этот раз насовсем. Зато появилась Франсина, которая тихонько заглянула и зашла, лишь убедившись, что я не сплю.

– Леди Николь, вы проснулись? Доброе утро, – бодро сказала она. – Мэтр просил вам передать, чтобы вы не опаздывали на завтрак.

– Я уже встаю.

– Замечательно. А правда, что вы вчера видели вдовствующую королеву? – с придыханием спросила она.

Отрицать то, что видели многие, и то, что уже наверняка дошло до ушей Фаро, было глупо, поэтому я подтвердила:

– Видела. Она меня приглашала для разговора.

Франсина с восторгом, которого наверняка не испытывала, прижала руки к груди.

– Богиня, не могу поверить! Вы видели королеву так же близко, как я вас сейчас. А что она вам говорила?

– Хотела выяснить, лояльны ли де Кибо правящему дому. Я уверила, что лояльны.

– И всё? – чуть разочарованно спросила экономка.

Не могла же она всерьёз рассчитывать, что я ей выложу про королевское сватовство?

– У нас был совсем короткий разговор. Я больше ходила туда сюда, чем общалась с королевой. Мне кажется, эта встреча была только для того, чтобы показать, что королева против де Кибо ничего не имеет. А какой там был бал!

И я начала восторженно описывать всё, что вспоминалось. И даже то, что Люсиль удалось потанцевать с королём, не забыла рассказать. Слушала Франсина меня с кислым видом, немного оживилась лишь при упоминании короля, но и то, когда выяснила, что танцевал он с моей подругой, а на меня внимания не обращал, окончательно потеряла интерес.

– А к Её Величеству Его Величество не заглядывал, когда она с вами беседовала? – бросила она пробный шар.

– Мы беседовали без свидетелей, – почти не соврала я, после чего наконец отделалась от любопытной экономки и отправилась приводить себя в порядок.

На завтраке мы говорили о всякой ерунде. Шарль даже с чего то начал вспоминать, какие именно композиции исполнял королевский оркестр, и заявил, что одна из скрипок постоянно выбивалась из общего лада. Я такого не заметила, но я и находилась в зале куда меньше.

– В моё время такого не было, – печально сказал Франциск и даже вытащил платочек, чтобы промокнуть слёзы.