И тебе кажется, что наступил конец света.

Ты хоронишь его тело. Пытаешься по кусочкам собрать свою разрушенную жизнь. Берешь волю в кулак и идешь дальше.

Это то, что предстоит Мэгги Дориан, вне зависимости от того, умрет ее муж или выживет.

Фрэнки подходит к раковине, чтобы ополоснуть стакан, и, пока стоит там, массируя одной рукой затекшую шею, слышит, как звонит ее сотовый.

О нет.

Фрэнки достает телефон из сумки и собирается с духом.

Смотрит на входящий номер.

Звонят из Эм-Джи.

48. Фрэнки

Два гранитных надгробья. Возле каждого свой горшочек с геранью. Ярко-красные цветочки – настоящее искушение для любого малыша, и семимесячный Николас Чарльз Дориан не исключение. Он, как самая быстрая в мире черепашка, ползет по траве на четвереньках к ближайшему горшочку. Еще немного, и малыш сожмет в пухлом кулачке красный цветок, но Мэгги подхватывает сына на руки, и тот начинает хныкать.

– О, мой сладкий, не расстраивайся, смотри, что у нас для тебя есть. Хочешь поиграть с пони? Смотри, какая красивая!

Мэгги предлагает сыну плюшевую игрушку, он берет ее и тут же бросает на землю.

– Пони явно проигрывает герани, – замечает Фрэнки.

Мэгги смеется:

– Да уж, они всегда хотят то, чего нельзя.

– Дай-ка мне его. Прогуляюсь с ним к пруду.

Фрэнки берет малыша на руки и относит его к пруду с утками.

Теплый июньский день. Фрэнки впервые на кладбище Маунт-Оберн, здесь так красиво, что она буквально душой отдыхает. На другом берегу пруда – ротонда в неоклассическом стиле, место упокоения Мэри Бэйкер Эдди. В кронах деревьев чирикают воробьи, небо ярко-голубое, в серпе старой луны уже примостилась чуть видная новая.

От Ники пахнет детским шампунем.

Фрэнки захлестывает поток воспоминаний.

Двойняшки плещутся в пластиковой ванне. Отбиваются пухлыми ножками, пока она меняет им памперсы.

Эти бессонные ночи отбирали последние силы и дарили новые. Фрэнки скучает по тем временам. Особенно сейчас, когда ее двойняшки уехали в колледж.

Как же хорошо снова держать на руках крохотного ребенка и прижиматься щекой к его пушистой головке.

Прогулка к пруду срабатывает. Ники забывает о соблазнительных горшочках с геранью, теперь все его внимание переключилось на медленно плавающих по воде уток.

– Это утки. – Фрэнки показывает на крякв. – Они крякают – кря-кря-кря. Можешь так?

Но Ники только радостно попискивает.

Фрэнки пытается вспомнить, когда ее двойняшки начали говорить. В год? Или когда были постарше? Как же давно это было.

В ее возрасте многие уже становятся бабушками, и Фрэнки, пока Мэгги вынашивала Ники, с удовольствием примерила на себя эту роль. Кто знает, когда она сможет подержать на руках собственного внука?

На седьмой месяц после рождения Ники Фрэнки накупила ему кучу всякой одежки и одеяльца и не прекращает засыпать Мэгги бесконечными полезными советами. Мэгги теперь для нее как дочка. Фрэнки искренне восхищается силой и оптимизмом этой женщины.

Да, она, как и Фрэнки, никогда не сдается.

Когда Фрэнки возвращается с Ники от пруда, Мэгги уже расстелила на траве одеяло и распаковала корзину для пикника. Все просто: сэндвичи с тунцом, картофельные чипсы, фруктовый салат и печенье с шоколадной крошкой. Печенье – это лепта Фрэнки. В последний раз она пекла печенье, когда ее двойняшки были еще маленькими, а ее бедра были на несколько размеров меньше.

Мэгги разложила одеяло всего в нескольких шагах от надгробий. Казалось бы, кладбище не место для пикника, но она говорит, что у Лукасов такая традиция.