— Сэр, мы понимаем ваше состояние, насколько напряжены ваши нервы. Вашу сестру держат…

— Это не имеет никакого отношения к делу, Свейс. Вы оскорбляете меня, подозревая, что я нашёл причину отложить атаку из-за своей родственницы. Мои соображения таковы: враг превратил корабль в неприступную крепость, бросать на него самолёты или начать артиллерийскую дуэль более чем глупо. Следует дождаться зимнего паводка, когда наш флот сможет преодолеть устье и канал и сразиться со «Стабериндо» на равных.

— Сэр, — не отступал Свейс, — как ни тяжело нам не соглашаться с вами, тем. не менее, мы…

— Вы будете молчать, командир Свейс, — ледяным тоном приказал он. Тот шумно сглотнул. — У меня достаточно забот и без того, чтобы выслушивать весь этот бред, которые мои старшие офицеры почему-то считают выработкой стратегии и тактики…

Некоторое время слышался только отдалённый шум двигателя. Свейс выглядел потрясённым, его лицо блестело от пота; другие двое офицеров изучали ковёр на полу. Автомобиль тем временем выехал на шоссе и, взревев, увеличил скорость.

— Сэр, я готов по…

— Сделайте одолжение, — прервал он Свейса. — Я всего лишь прошу поступать так, как вам положено. Пусть не будет никаких разногласий, давайте всё-таки бороться с врагом, а не друг с другом.

— … покинуть ваш штаб, если вы этого желаете, — закончил прерванную фразу офицер.

Напряжённое молчание, казалось, наложило отпечаток на искажённое отчаянием лицо Свейса, на неподвижно-напряжённые позы двух других командиров — словно холодное дыхание зимы, до которой ещё оставалось целых полгода, ворвалось в машину. Ему так хотелось закрыть глаза, но он не мог позволить себе подобной слабости и не отводил взгляда от сидевшего напротив офицера.

— Сэр, вынужден сказать, что не только я не согласен с вами. Верьте мне, мы глубоко преданы вам, всем сердцем — так же, как и своей стране. Но именно поэтому считаем своим долгом защитить вас… предостеречь от неверных решений и ошибочных ходов.

Свейс умоляюще сложил руки. «Воспитанный человек не станет начинать фразы с „но"«, — вяло подумал он.

— Сэр, если вы хоть немного цените своих командиров, подумайте ещё раз, прежде чем совершать необдуманные поступки. Вы можете отдать меня под трибунал, разжаловать, расстрелять, но… подумайте, пока есть время.

Они сидели неподвижно, в то время как автомобиль стремительно нёсся вперёд, подпрыгивая на ухабах, виляя вправо или влево, когда приходилось объезжать воронки. Наверное, со стороны, подумалось ему, мы напоминаем закоченевших мертвецов.

— Останови машину, — услышал он свой приказ.

Палец его уже нажимал на кнопку интеркома. Автомобиль загромыхал, переходя на другую передачу, и спустя мгновение наступила тишина. Он открыл дверцу. Свейс сидел с закрытыми глазами.

— Вон, — велел он ему.

Порыв ветра угрожал захлопнуть дверцу, поэтому приходилось её придерживать. Свейс медленно вылез из машины. Офицер как будто мгновенно состарился и стал ниже ростом. Какой-то миг он стоял на тёмной обочине дороги, конус света лизнул его по лицу, а затем темнота поглотила его.

— Поехали дальше, — приказал водителю Закалве.

Они мчались дальше, уходя от зари и от «Стабериндо», чтобы его пушки не могли настигнуть и уничтожить их.

Они нисколько не сомневались в победе. Весной у них будет ещё больше людей, техники, вооружения. Что до «Стабериндо», то он скрывался в морской дали, страдая от нехватки горючего, и поэтому не представлял никакой угрозы. Но потом Элетиомел взял линкор на буксир и потащил его по затопленным половодьем каналам к пустовавшему доку, который расширили с помощью взрывов.