— Это неважно, — сказал Теор. — Очевидно, они пересекли западный океан на плавучих островах. У наших торговцев там то ли был, то ли есть форпост. Если он захвачен Улунт-Хазулом, они вполне могли выучить наш язык и многое узнать о нашей стране от пленных. Несомненно, они также тщательно изучили береговую линию. Сейчас, после первой пробы сил, мы отправили парламентеров пригласить их к переговорам — больше с целью подтвердить полученную о них информацию, чем из страха войны. Однако я опасаюсь последствий возможных сражений. Они согласились, и их представители должны прибыть в город через два дня после встречи.

— Значит осталось около двадцати часов. Неудивительно, что ты так встревожен. Но чем я могу помочь?

Возникла гудящая тишина, пока нейтрино путешествовали туда и обратно. Взгляд Фрэзера бродил по захламленной комнате. Ему вдруг стало нечем дышать.

— Ты знаешь, с каким благоговейным страхом мы приняли ваши говорящие машины, — ответил Теор. — Фактически, это до какой-то степени изменило природу Управителей — вернув ее назад, к фракции жрецов в магических ритуалах. Конечно, мое родовое древо активнее всего занималось аппаратом и стремилось освоить язык. Вспомни, что мы получили от вас Изобразитель четыре месяца назад (это будет четыре Земных года, напомнил себе Фрэзер) и поставили его в особое укрытие возле Дома Совета. Это укрытие получило название Иден Йот, Дом Оракула, и многие верят, что там делаются предсказания. Хотя мы тут, в Ниарре, не славимся богатым воображением, да и на равнинах Медалона народ не суевернее. Варвары больше нас могут быть восприимчивы к визуальным интерпретациям.

— Ах… да, понимаю. Вы хотите, чтобы я…

Интерком загудел:

— Внимание, пожалуйста! Слушайте объявление глав администраций, говорит Боб Ричарде. Адмирал Свейн, командующий линкором, только что испросил позволения высадить большой увольнительный отряд, разумеется, с нашей стороны возражений нет. Итак, если вы хотите развлечь кого-либо из этих парней, будьте готовы. Конец связи.

Трясущаяся усмешка обозначилась в углу рта Фрэзера. «То, чего и боялась Лори».

— Что это было? — обеспокоено спросил Теор.

— Ничего особенного, — ответил Фрэзер. — Вернемся к вашим делам. Согласен, мой вид может испугать до дрожи в коленках любого иовианца, неподготовленного к такому шоку. Предполагаю, вы хотите, чтобы я сделал варварам достаточно зловещее предупреждение о том, что может произойти, если они не оставят вашу территорию.

Из смежной лаборатории послышался стук. Конечно, ребята собирались закрыть мастерскую до конца смены, чтобы уйти на встречу с космонавтами. Фрэзер не отвлекся.

— Ты следуешь в русле моих мыслей, — подтвердил Теор. — У меня предчувствие, что это изменит баланс в нашу пользу. Улунт-Хазул, должно быть, знает, что к северу есть земли беднее, чем Медалон, но куда удобнее для захвата. Если им внушить страх перед сверхъестественным возмездием, и заодно показать, сколь великое войско можем мы против них выставить, они, возможно, при здравом размышлении откажутся от вторжения к нам.

— У-мм. Я не уверен в механизме их рассуждений. Даже ты мне не всегда понятен, а тут мы имеем дело с другой культурой — фактически, с другим видом. Бее же я сделаю, что смогу. Но как? Ваши враги не понимают общего языка, а я не говорю по-ниаррански.

И ни один человек не смог бы. Возможно, вообще никто. Проблема была гораздо глубже различий в органах речи. Далбек установил, что ниарранский язык — конгломерат трех различных взаимосвязанных систем, каждая из которых обладает собственными подспудными предпосылками: подобно тому, как человек смешал бы английский, китайский и хопи.