«Расстались мы; но твой портрет…»

         Расстались мы; но твой портрет

         Я на груди моей храню:

         Как бледный призрак лучших лет,

         Он душу радует мою.

         И новым преданный страстям,

         Я разлюбить его не мог:

         Так храм оставленный – все храм,

         Кумир поверженный – все Бог!

Кинжал

         Люблю тебя, булатный мой кинжал,

         Товарищ светлый и холодный.

         Задумчивый грузин на месть тебя ковал,

         На грозный бой точил черкес свободный.

         Лилейная рука тебя мне поднесла

         В знак памяти, в минуту расставанья,

         И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,

         Но светлая слеза – жемчужина страданья.

         И черные глаза, остановясь на мне,

         Исполненны таинственной печали,

         Как сталь твоя при трепетном огне,

         То вдруг тускнели, то сверкали.

         Ты дан мне в спутники, любви залог немой,

         И страннику в тебе пример не бесполезный:

         Да, я не изменюсь и буду тверд душой,

         Как ты, как ты, мой друг железный.

«Гляжу на будущность с боязнью…»

         Гляжу на будущность с боязнью,

         Гляжу на прошлое с тоской

         И, как преступник перед казнью,

         Ищу кругом души родной;

         Придет ли вестник избавленья

         Открыть мне жизни назначенье,

         Цель упований и страстей,

         Поведать – что мне Бог готовил,

         Зачем так горько прекословил

         Надеждам юности моей.

         Земле я отдал дань земную

         Любви, надежд, добра и зла;

         Начать готов я жизнь другую,

         Молчу и жду: пора пришла;

         Я в мире не оставлю брата,

         И тьмой и холодом объята

         Душа усталая моя;

         Как ранний плод, лишенный сока,

         Она увяла в бурях рока

         Под знойным солнцем бытия.