Когда же на запад умчался туман,

         Урочный свой путь совершал караван;

         И следом печальным на почве бесплодной

         Виднелся лишь пепел седой и холодный;

         И солнце остатки сухие дожгло,

         А ветром их в степи потом разнесло.

         И ныне все дико и пусто кругом —

         Не шепчутся листья с гремучим ключом:

         Напрасно пророка о тени он просит —

         Его лишь песок раскаленный заносит,

         Да коршун хохлатый, степной нелюдим,

         Добычу терзает и щиплет над ним.

Молитва

         В минуту жизни трудную

         Теснится ль в сердце грусть:

         Одну молитву чудную

         Твержу я наизусть.

         Есть сила благодатная

         В созвучье слов живых,

         И дышит непонятная,

         Святая прелесть в них.

         С души как бремя скатится,

         Сомненье далеко —

         И верится, и плачется,

         И так легко, легко…

Памяти а. и. одоевского

1

         Я знал его: мы странствовали с ним

         В горах востока, и тоску изгнанья

         Делили дружно; но к полям родным

         Вернулся я, и время испытанья

         Промчалося законной чередой;

         А он не дождался минуты сладкой:

         Под бедною походною палаткой

         Болезнь его сразила, и с собой

         В могилу он унес летучий рой

         Еще незрелых, темных вдохновений,

         Обманутых надежд и горьких сожалений!

2

         Он был рожден для них, для тех надежд,

         Поэзии и счастья… Но, безумный —

         Из детских рано вырвался одежд

         И сердце бросил в море жизни шумной,

         И свет не пощадил – и Бог не спас!

         Но до конца среди волнений трудных,

         В толпе людской и средь пустынь безлюдных

         В нем тихий пламень чувства не угас:

         Он сохранил и блеск лазурных глаз,

         И звонкий детский смех, и речь живую,

         И веру гордую в людей и жизнь иную.